Что сказал толстой о романе анна каренина. ~ лев толстой закончил роман "анна каренина"

Сочинение

«Анна Каренина» - одна из самых дорогих, любимых книг читателей всего мира. Мы попытаемся проследить за судьбой романа – середины 70-х годов, когда роман начал печататься на страницах журнала «Русский вестник», и до наших дней, рассказать о том, чем притягивает он все новые и новые поколения читателей, как в разных исторических условиях менялись его восприятие и оценка. «Анна Каренина» принадлежит к тем редким созданиям мировой литературы, которые с наслаждением читают все – люди, стоящие на разных уровнях культуры и образования.

Роман как бы подтверждает мысль Толстого о том, что в подлинно великих творениях искусства «прелесть картины, звуков, образов заражает всякого человека, на какой бы он ни находился степени развития».

«Анна Каренина» читается легко потому, что автор «вводит в действие сразу», с первых строк «схватывает и не отпускает» читателя, покоряя абсолютной художественной достоверностью, физической ощутимостью и драматизмом повествования, заставляя напряженно следить за тем, как разрешиться драма Облонских, как сложиться отношения между Анной и Вронским, Левиным и Кити… Читать «Анну Каренину» – высокая художественная радость, потому что мы как того и хотел Толстой, «сливаемся чувствами с героями», «начинаем жить жизнью описываемых лиц», волноваться и страдать вместе с ними.

С особой силой захватывает читателей драматическая история любви и гибели Анны Карениной, раскрытая, по справедливому замечанию Ф. М. Достоевского, «страшною глубиною и силою, с небывалым доселе у нас реализмом художественного изображения». Роман читает и наслаждается чтением все. В то же время мера понимания великой книги у разных читателей очень разные. Читатели романа дышит воздухом эпохи, входит не только на балы и в светские салоны, но и в кабинеты министров, занятые «важными» государственными делами, встречает людей разных классов и слоев общества (в романе 50 персонажей – и каждый со своим лицом, своим неповторимым характером), слышит их споры по самым злободневным вопросам: о путях развития России, женской эмансипации, народном образовании…

Между тем роман Толстого – это художественный итог многолетних размышлений писателя над жизнью своего буржуазно-дворянского общества. Он был создан в тот знаменательный период (с 1873 по 1877 г.), когда писатель уже приходил к выводу о бессмысленности и аморальности жизни «верхних десяти тысяч», уже стоял на пороге разрыва со своим классом.

В ходе создания романа писатель все шире и беспощаднее рисовал панораму ложной «искусственной» жизни «богатых и ученых», столичных и поместных дворян, важных государственных сановников, занятых пустым «бумажным» делом, столичных военных, купцов, адвокатов, буржуазных ученых. Не случайно в процессе создания Толстой резко «снизил» образы важного государственного деятеля Каренина и флигель-адъютанта Вронского, показав бессмысленность их занятий, ложность моральных принципов. С другой стороны от варианта к варианту в романе ярче утверждался идеал «трудовой, чистой и общей прелестной жизни» народа.

Не случайно в персонажах «Анны Каренина» – в переживаниях Анны – жены, матери, страстно любящей женщины, в думах и в чувствах Левина у колыбели новорожденного сына и у ложа умирающего брата, в характерах других героев – люди разных стран мира узнают себя. И в этой радости узнавания – одна из главных привлекательных сторон чтения Толстого. Герои «Анны Каренины» для каждого из нас – живые, знакомые люди. В тоже время созданные Толстым характеры настолько сложные, многогранны и изменчивы, что их оценка вызывает постоянные споры, противоречивые суждения. Нередко привлеченные одними словами и поступками героев, читателя и критики не замечают других и упрощают толстовские образы. Вряд ли стоит доказывать, что до конца понять и объяснить сложный образ Анны и других героев романа можно лишь вдумчиво анализируя все их поступки, мысли и чувства… В «Анне Карениной» Толстой уже «…с великой наглядностью разоблачал внутреннюю ложь всех тех учреждений, при помощи которых держится современное общество, церковь, суд, милитаризм, «законный» брак, буржуазную науку» и в тоже время силой и свежестью, присуще гениальным художникам, ставил вопросы, которые всегда будут волновать человечество: о любви, ее месте в жизни, семье подлинной и мнимой, вине и нравственной ответственности, тонких и сложных отношениях между людьми о значении крестьянского труда и трудовой морали, связи человека с народом и природой как необходимым условиям полноценной гармоничной жизни; вел читателя к раздумьями над самыми трудными вечными проблемами бытия: в чем смысл и цель человеческой жизни перед лицом смерти? Это лишь малая часть мысли и чувств, которые возникают и постоянно будут возникать у читателей великой книги.

Роман «Анна Каренина» начал печататься в журнале «Русский вестник» с января 1875 года и сразу вызвал в обществе и русской критике бурю споров, противоположных мнений и отзывов от благоговейного восхищения до разочарования, недовольства и даже возмущения…

«Всякая глава «Анны Каренины» подымала все общество на дыбы, и не было конца толкам, восторгам и пересудам, как будто дело шло о вопросе, каждому лично близком», - писала двоюродная тетка Льва Толстого фрейлина Александра Андреевна Толстая. «Роман ваш занимает всех и читается невообразимо. Успех действительно невероятный, сумасшедший. Так читали Пушкина и Гоголя, набрасываясь на каждую их страницу и пренебрегая все, что писано другими», - сообщал Толстому его друг и редактор Н. Н. Страхов после выхода из печати 6-ой части «Анны Каренины». Книжки «Русского вестника» с очередными главами «Анны Каренины» добывались в библиотеках чуть ли не с боям. Даже известным писателям и критикам достать книжки, журналы было не просто.

«От воскресения до сегодня наслаждался чтением «Анны Карениной», - пишет Толстому друг его молодости, прославленный герой севастопольской кампании С. С. Урусов. «А «Анна Каренина» – блаженство. Я плачу – я обыкновенно никогда не плачу, но тут не могу выдержать!» - эти слова принадлежат известному переводчику и издателю Н. В. Гербелю. Об огромном успехе романа среди широких кругов читателей рассказывают не только друзья и почитатели Толстого, но и те литераторы демократического лагеря, которые не приняли и резко критиковала роман. «Анна Каренина» имела большой успех в публике. Ее все читали и зачитывались ею – писал непримиримый враг нового романа критик-демократ М. А. Антонович. «Русское общество прочитало со страстной жадностью, что называется взасос роман «Анна Каренину», - подытоживал свои впечатления историк и общественный деятель А. С. Пругавин.

Важнейшая отличительная черта подлинного искусства, любил повторять Лев Толстой, его способность «заражать чувствами» других людей, заставлять их «смеяться и плакать, любить жизнь. Если бы «Анна Каренина» не обладала этой магической силой, если бы автор не умел потрясти души рядовых читателей, заставить сопереживать его героя, не было бы и пути романа в грядущие столетия, не было бы и вечно живого интереса к нему читателей и критиков всех стран мира. Вот почему так дороги эти первые наивные отзывы. Постепенно отзывы становятся подробнее. В них больше раздумий, наблюдений. С самого начала глубиной и тонкостью отличились оценки романа поэтом и другом писателя А. А. Фетом.

Уже в марте 1876 года более чем за год до завершения «Анны Карениной» он писал автору: «А небось чуют они все, что этот роман есть строгий неподкупный суд всему нашему строю жизни. От мужика и до говядины-принца!» А. А. Фет верно почувствовал новаторство Толстого-реалиста. «Но какая художническая дерзость – в описаниях родов, - заметил он автору в апреле 1877 года, – ведь этого никто от сотворения мира не делал и не сделает. Уже в годы печатанья «Анны Каренины» на страницах журнала. Русские ученые разных специальностей отметили научную ценность многих наблюдений писатель.

«Психолог Троицкий говорил, что по вашему роману проверяют психологические законы. Даже передовые педагоги находят, что в изображении Сережи заключаются важные указания для теории воспитании и обучении», - сообщал автору Н. Н. Страхов. Роман еще не был опубликован полностью, когда герои его шагнули из книги в жизнь. Современники то и дело вспоминали Анну и Кити, Стиву и Левина, как своих давних знакомых, обращались к героям Толстого, чтобы ярче обрисовать реальных людей, объяснить и передать собственные переживания. Для многих читателей Анна Аркадьевна Каренина стала воплощением женской прелести и обаяния. Неудивительно, что, желая подчеркнуть привлекательность той или иной женщины, ее сравнивали с героиней Толстого. Многие дамы, не смущаясь судьбой героиней, страстно желали на нее походить. Успех «Анны Карениной» в широких кругах читателей был огромным. Но в тоже время многие прогрессивные писатели, критики и читатели были разочарованны первыми частями романа.

Первые главы романа привели в восхищение А. А. Фета, Н. Н. Страхова, Н. С. Лескова – и разочаровали И. С. Тургенева, Ф. М. Достоевского, В. В. Стасова, вызвали осуждение М. Е. Салтыкова-Щедрина. Взгляд на «Анну Каренину» как на роман пустой и бессодержательный разделяло часть молодых, прогрессивно настроенных читателей. Когда в марте 1876 года в газете «Новое время» ее редактор А. С. Суворин опубликовал положительную рецензию на роман, он получил сердитое письмо от гимназистов - восьмиклассников, возмущенных снисходительностью либерального журналиста к «пустому бессодержательному» роману Толстого. Взрыв негодование вызвал новый роман у литератора и цензора николаевских времен

А. В. Никитенко. По его мнению, главный порок «Анны Каренины» - «преимущественного изображения отрицательных сторон жизни». В письме к П. А. Вяземскому старый цензор обвинял Толстого в том, в чем реакционная критика всегда обвиняла великих русских писателей: в огульном очернительстве, отсутствии идеалов, «смакования грязного и прошлого».

Читатели и критики атаковали автора вопросами, просили подтвердить верность своего, чаще всего крайне узкого, ограниченного понимания романа. Читатели романа сразу разделились на две «партии» – «защитников» и «судей» Анны. Сторонники женской эмансипации ни минуты не сомневались в правоте Анны и были не довольны трагическим концом романа. «Толстой очень жестоко поступил с Анной, заставив ее умереть под вагоном, не могла же она всю жизнь сидеть с этой кислятиной Алексеем Александровичем», - говорили некоторые девушки-курсистки. Ретивые поборники «свободы чувства» считали уход Анны от мужа и сына делом столь простым и легким, что прямо-таки недоумевали: почему мучается Анна, что ее гнетет? Читатели близки к лагерю революционеров-народников.

Упрекали Анна не за то, что она ушла от ненавистного мужа, разрушив «паутину лжи и обмана» (в этом она безусловно права), а за то, что она целиком поглощена борьбой за личное счастье в то время как лучшие русские женщины (Вера Фигнер, Софья Перовская, Анна Корвин-Круковская и сотни других) полностью отреклись от личного во имя борьбы за счастья народа! Роман Толстого заставил многих женщин задуматься над собственной судьбой. В начале 80-х годов «Анна Каренина» пересекла границы России. Раньше всего, в 1881 году роман был переведен на чешский язык в 1885 году, он вышел в переводе на немецкий и французский. В 1886-1887 годах - на английский, итальянский, испанский, датский и голландский языки.

В эти годы в европейских страна резко возрос интерес к России – стране быстро развивающейся, с бурно растущим революционным движением, большой до сих пор мало известный литературой. Стремясь удовлетворить этот интерес, издательство разных стран со стремительно быстротой, как бы соревнуясь друг с другом, стали издавать произведения крупнейших русских писателей: Тургенева, Толстого, Достоевского, Гоголя, Гончарова и других. «Анна Каренина» была одной из главных книг, покоривших Европу. Переведенный на европейские языки в середине 80-х годов, роман издается вновь и вновь, выходит как в прежних, так и в новых переводах. Только один первый перевод романа на французский с 1885 года по 1911 год был переиздан 12 раз. Одновременно в эти же годы появились еще 5 новых переводов «Анны Каренины».

Монолог Шарика в романе Булгакова «Собачье сердце» (Чудовищная история)

У-у-у-у-у-у-гу-гу-гугу-уу! О, гляньте на меня, я погибаю. Вьюга в подворотне ревет мне отходную, и я вою с ней. Пропал я, пропал. Негодяй в грязном колпаке - повар столовой нормального питания служащих Центрального совета народного хозяйства - плеснул кипятком и обварил мне левый бок. Какая гадина, а еще пролетарий. Господи, боже мой - как больно! До костей проело кипяточком. Я теперь вою, вою, да разве воем поможешь.

Чем я ему помешал? Неужели я обожру Совет народного хозяйства, если в помойке пороюсь? Жадная тварь! Вы гляньте когда-нибудь на его рожу: ведь он поперек себя шире. Вор с медной мордой. Ах, люди, люди. В полдень угостил меня колпак кипятком, а сейчас стемнело, часа четыре приблизительно пополудни, судя по тому, как луком пахнет из пожарной Пречистенской команды. Пожарные ужинают кашей, как вам известно. Но это последнее дело, вроде грибов. Знакомые псы с Пречистенки, впрочем, рассказывали, будто бы на Неглинном в ресторане "Бар" жрут дежурное блюдо - грибы, соус пикан по три рубля семьдесят пять копеек порция. Это дело на любителя - все равно, что калошу лизать... У-у-у-у...

Бок болит нестерпимо, и даль моей карьеры видна мне совершенно отчетливо: завтра появятся язвы и, спрашивается, чем я их буду лечить? Летом можно смотаться в Сокольники, там есть особенная, очень хорошая трава, а кроме того, нажрешься бесплатно колбасных головок, бумаги жирной набросают граждане, налижешься. И если бы не грымза какая-то, что поет на лугу при луне - милая Аида - так, что сердце падает, было бы отлично. А теперь куда пойдешь? Не били вас сапогом? Били. Кирпичом по ребрам получали? Кушано достаточно. Все испытал, с судьбой своей мирюсь и, если плачу сейчас, то только от физической боли и холода, потому что дух мой еще не угас... Живуч собачий дух.

Но вот тело мое изломанное, битое, надругались над ним люди достаточно. Ведь главное что - как врезал он кипяточком, под шерсть проело, и защиты, стало быть, для левого бока нет никакой. Я очень легко могу получить воспаление легких, а, получив его, я, граждане, подохну с голоду. С воспалением легких полагается лежать на парадном ходе под лестницей, а кто же вместо меня, лежащего холостого пса, будет бегать по сорным ящикам в поисках питания? Прохватит легкое, поползу я на животе, ослабею, и любой спец пришибет меня палкой насмерть. И дворники с бляхами ухватят меня за ноги и выкинут на телегу...

Дворники из всех пролетариев - самая гнусная мразь. Человечьи очистки, самая низшая категория. Повар попадается разный. Например - покойный Влас с Пречистенки. Скольким он жизнь спас. Потому что самое главное - во время болезни перехватить кус. И вот, бывало, говорят старые псы, махнет Влас кость, а на ней с осьмушку мяса. Царство ему небесное за то, что был настоящая личность, барский повар графов Толстых, а не из Совета нормального питания. арский повар графов Толстых, а не из Совета нормального питания. Что они там вытворяют в нормальном питании - уму собачьему непостижимо! Ведь они же, мерзавцы, из вонючей солонины щи варят, а те, бедняги, ничего и не знают! Бегут, жрут, лакают!

Иная машинисточка получает по девятому разряду четыре с половиной червонца, ну, правда, любовник ей фильдеперсовые чулочки подарит. Да ведь сколько за этот фильдеперс ей издевательств надо вынести. Ведь он ее не каким-нибудь обыкновенным способом, а подвергает французской любви. Сволочи эти французы, между нами говоря. Хоть и лопают богато, да и все с красным вином. Да... Прибежит машинисточка, ведь за 4,5 червонца в "Бар" не пойдешь, ей и на кинематограф не хватает, а кинематограф у женщин единственное утешение в жизни.

Дрожит, морщится, а лопает... Подумать только: 40 копеек из двух блюд, а они оба эти блюда и пятиалтынного не стоят, потому что остальные 25 копеек заведующий хозяйством уворовал. А ей разве такой стол нужен? У нее и верхушка правого легкого не в порядке и женская болезнь на французской почве, на службе с нее вычли, тухлятиной в столовой накормили, вон она, вон она!! Бежит в подворотню в любовниковых чулках. Ноги холодные, в живот дует, потому что шерсть на ней вроде моей, а штаны она носит холодные, одна кружевная видимость. Рвань для любовника. Надень-ка она фланелевые, попробуй. Он и заорет: до чего ты неизящна! Надоела мне моя Матрена, намучился я с фланелевыми штанами, теперь пришло мое времечко. Я теперь председатель, и сколько ни накраду - все на женское тело, на раковые шейки, на Абрау-Дюрсо! Потому что наголодался в молодости достаточно, будет с меня, а загробной жизни не существует.

Жаль мне ее, жаль! Но самого себя мне еще больше жаль. Не из эгоизма говорю, о нет, а потому что мы действительно не в равных условиях. Ей-то хоть дома тепло, ну а мне, а мне... Куда пойду? Битый, обваренный, оплеванный, куда же я пойду? У-у-у-у-у!..

Куть, куть, куть! Шарик, а Шарик!.. Чего ты скулишь, бедняжка? Кто тебя обидел? Ух...

Ведьма - сухая метель загремела воротами и помелом съездила по уху барышню. Юбчонку взбила до колен, обнажила кремовые чулочки и узкую полосочку плохо стиранного кружевного бельишка, задушила слова и замела пса.

Боже мой... Какая погода... Ух... И живот болит. Это солонина! И когда же это все кончится?

Наклонив голову, бросилась барышня в атаку, прорвалась в ворота, и на улице начало ее вертеть, рвать, раскидывать, потом завинтило снежным винтом, и она пропала.

А пес остался в подворотне и, страдая от изуродованного бока, прижался к холодной стене, задохся и твердо решил, что больше отсюда никуда не пойдет, тут и сдохнет в подворотне. Отчаяние повалило его. На душе у него было до того больно и горько, до того одиноко и страшно, что мелкие собачьи слезы, как пупырыши, вылезали из глаз и тут же засыхали. Испорченный бок торчал свалявшимися промерзшими комьями, а между ними глядели красные зловещие пятна обвара.

До чего бессмысленны, тупы, жестоки повара. "Шарик" она назвала его... Какой он к черту "Шарик"? Шарик - это значит круглый, упитанный, глупый, овсянку жрет, сын знатных родителей, а он лохматый, долговязый и рваный, шляйка поджарая, бездомный пес. Впрочем, спасибо на добром слове.

Дверь через улицу в ярко освещенном магазине хлопнула и из нее показался гражданин. Именно гражданин, а не товарищ, и даже, вернее всего, господин. Ближе - яснее - господин. А вы думаете, я сужу по пальто? Вздор. Пальто теперь очень многие и из пролетариев носят. Правда, воротники не такие, об этом и говорить нечего, но все же издали можно спутать. А вот по глазам - тут уж и вблизи и издали не спутаешь. О, глаза значительная вещь. Вроде барометра. Все видно у кого великая сушь в душе, кто ни за что, ни про что может ткнуть носком сапога в ребра, а кто сам всякого боится. Вот последнего холуя именно и приятно бывает тяпнуть за лодыжку. Боишься - получай! Раз боишься - значит стоишь... Р-р-р... Гау-гау...

Господин уверенно пересек в столбе метели улицу и двинулся в подворотню. Да, да, у этого все видно. Этот тухлой солонины лопать не станет, а если где-нибудь ему ее и подадут, поднимет такой скандал, в газеты напишет - меня, Филиппа Филипповича, обкормили!

Вот он все ближе и ближе. Этот ест обильно и не ворует, этот не станет пинать ногой, но и сам никого не боится, а не боится потому, что вечно сыт. Он умственного труда господин, с французской остроконечной бородкой и усами седыми, пушистыми и лихими, как у французских рыцарей, но запах по метели от него летит скверный - больницей и сигарой.

Какого же лешего, спрашивается, носило его в кооператив Центрохоза? Вот он рядом... Чего ищет? У-у-у-у... Что он могпокупать в дрянном магазинишке, разве ему мало Охотного ряда? Что такое? Кол-ба-су. Господин, если бы вы видели, из чего эту колбасу делают, вы бы близко не подошли к магазину. Отдайте ее мне!

Пес собрал остаток сил и в безумии пополз из подворотни на тротуар. Вьюга захлопала из ружья над головой, взметнула громадные буквы полотняного плаката "Возможно ли омоложение?".

Натурально возможно. Запах омолодил меня, поднял с брюха, жгучими волнами стеснил двое суток пустующий желудок, запах, победивший больницу, райский запах рубленой кобылы с чесноком и перцем. Чувствую, знаю - в правом кармане шубы у него колбаса! Он надо мной. О, мой властитель! Глянь на меня - я умираю. Рабская наша душа, подлая доля!

Пес полз, как змея, на брюхе, обливаясь слезами. Обратите внимание на поварскую работу. Но ведь вы ни за что не дадите. Ох, знаю я очень хорошо богатых людей! А в сущности зачем она вам? Для чего вам гнилая лошадь? - Нигде кроме такой отравы не получите, как в Моссельпроме. А вы сегодня завтракали, вы, величина мирового значения, благодаря мужским половым железам. У-у-у-у...

Что ж это делается на белом свете? Видно, помирать-то еще рано, а отчаяние - и подлинно грех. Руки ему лизать, больше ничего не остается.

Загадочный господин наклонился к псу, сверкнул золотыми ободками глаз и вытащил из правого кармана белый продолговатый сверток. Не снимая коричневых перчаток, размотал бумагу, которой тотчас же овладела метель, и отломил кусок колбасы, называемой "Особенная краковская". И псу этот кусок! О, бескорыстная личность! У-у-у!

Опять "Шарик"! Окрестили! Да называйте как хотите... За такой исключительный ваш поступок...

Пес мгновенно оборвал кожуру, с всхлипыванием вгрызся в краковскую и сожрал ее в два счета. При этом подавился колбасой и снегом до слез, потому что от жадности едва не заглотал веревочку. Еще, еще лижу вам руку. Целую штаны, мой благодетель!

Будет пока что, - господин говорил так отрывисто, точно командовал. Он наклонился к Шарику, пытливо глянул ему в глаза и неожиданно провел рукой в перчатке интимно и ласково по Шариковому животу.

А-га, - многозначительно молвил он, - ошейника нету, ну вот и прекрасно, тебя-то мне и надо. Ступай за мной. - Он пощелкал пальцами. - Фить-фить!

За вами идти? Да на край света. Пинайте меня вашими фетровыми ботиками, я слова не вымолвлю.

Характеры

Структура «Анны Карениной» во многом отличается от структуры «Войны и мира», где Толстой высказывал свои главные мысли в форме пространных публицистических или исторических «отступлений». В новом романе он стремился к строгой объективности повествования. «Ни пафос, ни рассуждения я не могу употреблять», - говорил он о строгом самоограничении, принятом на себя в этом произведении.

М. Н. Катков, редактор журнала «Русский вестник», где печаталась по главам «Анна Каренина», был смущен «ярким реализмом» сцены сближения Анны и Вронского. И он просил Толстого «смягчить» эту сцену. «Яркий реализм, как вы говорите, - отвечал Толстой на просьбу редактора, - есть единственное орудие» (62, 139).

«Единственным орудием» Толстого была объективная форма повествования, сменяющаяся панорама событий, встреч, диалогов, в которых раскрываются характеры его героев в то время, как автор «старается быть совершенно незаметным». Если верно, что стиль - это человек, то стиль Толстого определяется не только его собственным достаточно сложным характером, но и характерами его героев. В эпическом повествовании каждый из них получил оптимальную возможность действия, выбора и «личных» решений, которые так или иначе меняли или определяли всю систему романа.

Говорят, что вы очень жестоко поступили с Анной Карениной, заставив ее умереть под вагоном, - сказал Толстому его хороший знакомый, доктор Г. А. Русанов.

Толстой улыбнулся и ответил:

Это мнение напоминает мне случай, бывший с Пушкиным. Однажды он сказал кому-то из своих приятелей: «Представь, какую штуку удрала со мной моя Татьяна! Она замуж вышла! Этого я никак не ожидал от нее». То же самое и я могу сказать про Анну Каренину. Вообще, герои и героини мои делают иногда такие штуки, каких я не желал бы; они делают то, что должны делать в действительной жизни и как бывает в действительной жизни, а не то, что мне хочется.

Этот полусерьезный, полушуточный разговор имел прямое отношение к поэтике Толстого, которая складывалась под сильным воздействием пушкинской «поэзии действительности».

Толстой несколько раз переделывал сцену исповеди Левина перед свадьбой. «Все мне казалось, - признавался он, - что заметно, на чьей я сам стороне». А ему хотелось, чтобы сцена была вполне объективной.

«Заметил я, - говорил Толстой, - что впечатление всякая вещь, всякий рассказ производит только тогда, когда нельзя разобрать, кому сочувствует автор. И вот надо было все так написать, чтобы этого не было заметно».

Задачу такого рода Толстой решал впервые. В «Войне и мире» он не только не скрывал, а, напротив, отчетливо, в многочисленных авторских отступлениях подчеркивал то, что вызывало у него сочувствие и что такого сочувствия не вызывало. В «Анне Карениной» у Толстого была другая художественная задача.

Достигая объективности повествования, Толстой придавал своему роману некоторую загадочность. Но жар его пристрастий чувствовался во всех сценах, а силы притяжения и отталкивания идей создавали закономерное движение и развитие сюжета.

Поэтому и психологический анализ в романе «Анна Каренина» получает своеобразную, объективную форму. Толстой как бы предоставляет своим героям свободную возможность действовать самостоятельно, а себе оставляет роль добросовестного летописца, проникающего в самые сокровенные мысли и побуждения каждого, кто вовлечен в эту трагическую историю.

У Толстого нет немотивированных поступков. Каждый поворот сюжета подготовлен строгой логикой развития действия, которое, однажды получив импульс движения, далее следует от ближайшей причины к дальнему следствию. Характеры в романе разработаны психологически, так что каждый из них есть явление единичное и уникальное. Но и это единичное есть часть общей «истории души человеческой».

При этом Толстого интересуют не отвлеченные типы психологии, не исключительные натуры, а самые обыденные характеры, которые созданы историей и создают историю современности. Поэтому и Каренин, и Левин, и Вронский, и Облонский так тесно связаны и даже до некоторой степени ограничены своей средой. Но социальная конкретность художественных типов не заслоняет в глазах Толстого огромного общечеловеческого смысла нравственных конфликтов, на которых построен роман как целое.

Герои Толстого находятся в системе отношений друг с другом. И только в этой системе получают свое настоящее значение и свою, если можно так выразиться, масштабность.

В 1908 году один молодой критик написал статью «Толстой как художественный гений». В этой статье он доказывал, что характеры, созданные Толстым, - не типы. Можно, например, определить, доказывал критик, что такое «хлестаковщина», но невозможно определить, что такое «каренинство».

Характеры в произведениях Толстого «слишком живы, слишком сложны, слишком неопределимы, слишком динамичны, - и, кроме того, каждый из них слишком переполнен своей неповторимою, непередаваемою, но явно слышимой душевной мелодией».

Этот молодой критик был К. И. Чуковский. Его статья очень понравилась В. Г. Короленко. Но Короленко не согласился с его главной мыслью. «Я с этим, конечно, не согласен, во-первых, потому, что типы есть». Но они, по мнению Короленко, весьма отличаются от типов Гоголя, что свидетельствует о многообразии форм реалистического искусства.

«Я думаю, - говорил Короленко, - что у Гоголя характеры взяты в статическом состоянии, так, как они уже развились, вполне определившиеся… А у вас характеры развиваются на протяжении романа. У вас - динамика… И в этом-то, по-моему, состоит величайшая трудность художника».

Толстой очень дорожил своим пониманием художественного типа. «Художник не рассуждает, - отвечал он, - а непосредственным чувством угадывает типы». Но типическое в его романах было преобразовано. Короленко был совершенно прав, указывая на динамику как на самое характерное в художественном стиле Толстого.

Что касается развития в собственном смысле слова, то о нем, применительно к «Анне Карениной», можно говорить лишь в условном смысле. Действие романа охватывает относительно небольшой отрезок времени - 1873–1876 год. Вряд ли можно выявить настоящее развитие в таких сложившихся и определенных характерах, какими являются уже на первых страницах романа Каренин, Облонский, Левин. И в таком небольшом промежутке времени.

Конечно, не только трех лет, но и одной минуты бывает достаточно для настоящего развития характера в большом художественном мире. Но, на наш взгляд, в «Анне Карениной» Толстой придавал большее значение не развитию, а раскрытию характеров своих героев. Динамика психологического действия в романе состоит в том, что характер раскрывается не весь и не сразу.

Больше того, эти характеры раскрываются с разных сторон благодаря динамически изменяющимся обстоятельствам, так что один и тот же человек бывает совершенно непохожим на самого себя. Толстой именно так и понимал феноменологию человеческих характеров, когда говорил: «Люди как реки…» Тот же Каренин предстает перед нами то как сухой и черствый чиновник, то как страдающий отец семейства, то, на мгновение, как добрый и простой человек. Одним каким-нибудь словом или определением нельзя исчерпать и этот как будто несложный характер.

В этом и состоит глубокое отличие типов Толстого от типов, созданных Гоголем. В самом деле, Гоголь, по словам В. Г. Белинского, брал «из жизни своих героев такой момент, в котором сосредоточивалась вся целостность их жизни, ее значения, сущность, идея, начало и конец». У Толстого же и жизнь, и характеры героев представлены в бесконечном изменении, так что ни одно положение не может быть названо «окончательным».

Толстой строго выдерживал логику характеров, определяя возможные для того или иного героя варианты разрешения конфликтов. А возможности неожиданных и резких поворотов сюжета возникают на каждом шагу. Они, как искушение, преследуют его героев. Малейшее уклонение в сторону могло повлиять на динамику самого сюжета и на структуру композиции всей книги.

Когда измена Анны обнаружилась, первое, о чем подумал Вронский, была дуэль. Анна оскорбилась холодным и непроницаемым выражением его лица, но она «не могла знать, что выражение его лица относилось к первой пришедшей Вронскому мысли о неизбежности дуэли. Ей никогда и в голову не приходила мысль о дуэли».

О дуэли думает и Каренин. «Дуэль в юности особенно привлекала мысли Алексея Александровича именно потому, что он был физически робкий человек и хорошо знал это. Алексей Александрович без ужаса не мог подумать о пистолете, на него направленном, и никогда в жизни не употреблял никакого оружия».

Тема дуэли проходит через роман как одна из важных психологических подробностей истории о неверной жене. И смысл толстовского психологического анализа заключается в выборе единственно возможного решения, в соответствии с данным характером и состоянием, из множества свободных вариантов. Единственно возможный путь оказывается и наиболее характерным.

«Характер - это то, в чем проявляется направление воли человека», - говорил Аристотель. Именно в решениях героев и проявляется и их характер или сделанный ими выбор. Для Толстого более важным было то, что Вронский стреляется вдруг, пытаясь кончить жизнь самоубийством, чем если бы в него стрелял Каренин.

И Дарья Александровна хотела круто изменить свой характер. Но оказалось, что это невозможно. Она решила даже покинуть дом мужа. Такое намерение вполне отвечало ее настроению. Но не ее характеру… В конце концов она предпочла худой мир доброй ссоре. Она не только осталась дома, но и простила Стиву. Долли называет его «отвратительным, жалким и милым мужем».

Иногда ей кажется, что все могло быть иначе. Она втайне сочувствует и даже завидует Анне. «Я тогда должна была бросить мужа, - храбро рассуждает Долли, - и начать жить сначала. Я бы могла любить и быть любима по-настоящему. А теперь разве лучше?» Толстой любуется искренностью Долли, не преуменьшает тяжести ее подвига самоотречения.

Но роман Анны - бросить мужа, любить и быть любимой по-настоящему - не для Долли. Ее искушает мысль о разрыве в то самое время, когда Анне является мысль о примирении. «То была не я, то была другая», - говорит она в бреду. Но примирение Анны с Карениным так же невозможно, как невозможен разрыв Долли со Стивой. Они не могли бы поступить иначе, не поменявшись прежде своими характерами.

В романе Толстого убеждает не только то решение, которое принято, но и то решение, которое было отвергнуто. Можно даже сказать, что именно отвергнутые варианты лучше всего характеризуют его героев. Это придает самому действию в романе некую неотвратимость, психологическую свободу и последовательность.

Характеры Толстого и в самом деле иные, чем у Гоголя. В них очень много динамики, противоречий, изменчивости. Их нельзя, да и не нужно определять каким-либо одним статичным понятием. Но характеры в романах Толстого слишком живые, чтобы не быть типами.

Ларошфуко говорил, что у каждого человека не один, а три характера: кажущийся, действительный и желаемый . «Можно сказать, что у человеческих характеров, как у некоторых зданий, несколько фасадов, причем не все они приятны на вид». Это, пожалуй, самое верное определение характеров, созданных Толстым. Недаром он так высоко ценил афоризмы Ларошфуко, которые нравились ему своей «глубиной, простотой и непосредственностью» (40, 217).

В этом отношении значительный интерес представляет характер Анны Карениной. В черновиках романа есть сцена ее поездки с Граббе, приятелем Вронского, на цветочную выставку. Граббе со страхом и удивлением замечает, что Анна кокетничает с ним, что «она хочет вызвать его». И он невесело думает про себя: «Укатали Бурку крутые горки».

И Анне вдруг «стало стыдно за себя» (20, 523). Какая-то тень порока мелькнула на этих страницах. Но такая тень не должна была коснуться Анны. Ее судьба другая, и она совершается в сфере правдивых, искренних и настоящих чувств, где нет никаких подделок и лжи, никакой лжи. И Толстой отбросил вариант с поездкой на цветочную выставку. Анна - не «камелия». Изобразить ее в таком свете - значило компрометировать не только ее, но и целую область жизни, полную значения и смысла.

В романе Анна Каренина появляется как петербургская светская дама. Когда у Вронского на вокзале спросили, знает ли он ее, ему представился какой-то общий светский образ. «Кажется, знаю, - сказал Вронский. - Или нет. Право, не помню». «Что-то чопорное и скучное», - подумал он про себя.

Это и был кажущийся характер Анны Карениной. Кити раньше других поняла, что Анна «не похожа была на светскую даму…». И ничего чопорного в ней тоже не было. Кроме Кити, кажется, один только Левин угадывает ее настоящий характер: «Левин все время любовался ею - и красотой ее, и умом, образованностью, и вместе простотой и задушевностью».

Левин думает о ее внутренней жизни, стараясь угадать ее чувства. А внутренняя жизнь Анны Карениной была полна огромного напряжения. У нее были свои затаенные мечты и желания о независимости и разумном приложении своих сил. Читая английский роман в вагоне поезда, она ловит себя на мысли, что ей неприятно было следить за отражением жизни других людей. «Читала ли она, как героиня романа ухаживала за больным, ей хотелось ходить неслышными шагами по комнате больного; читала ли она о том, как член парламента говорил речь, ей хотелось говорить эту речь».

Желаемый характер Анны был вполне в духе времени. Еще в 1869 году вышла в свет книга Д.-С. Милля «Подчиненность женщины», где, между прочим, говорилось, что стремление женщин к самостоятельному научному или литературному труду свидетельствует о развившейся в обществе потребности равной свободы и признания женских прав. И Анна Каренина в духе времени становится писательницей, поборницей женского образования.

В Воздвиженском она пишет детский роман, который очень одобряет издатель Воркуев. И ее ссора с Вронским началась из-за их расхождения во взглядах на общественные вопросы. «Все началось с того, что он посмеялся над женскими гимназиями, считая их ненужными, а она заступилась за них».

Повод, таким образом, был самый что ни на есть современный. Ссора произошла из-за женских гимназий! Толстой не подвергает сомнению искренность Анны Карениной, вовсе не отрицает того, что она была действительно увлечена новыми идеями женского образования. Он лишь считает, что ее желаемый характер не вполне совпадал с ее настоящей внутренней жизнью.

Поэтому ее желание «произносить речь в парламенте» должно было бы казаться Вронскому смешным. Она и сама называет свое писание «чудесами терпения».

Однако неестественность ее положения и занятий приводит к тому, что она начинает искать не знания, а забвения, прибегая к помощи морфия, стремится «одурманить» себя, чтобы забыть свое настоящее положение, из которого уже не было выхода.

«Я ничего не могу делать, ничего начинать, ничего изменять, я сдерживаю себя, жду, выдумываю себе забавы - семейство англичанина, писание, чтение, но все это только обман, все тот же морфин». Желаемый характер Анны, таким образом, тоже становится самообманом. И признание этого было равносильно признанию своего поражения.

Динамика кажущегося, действительного и желаемого раскрывается в романе Толстого как драматическая история души человеческой. Это тоже была форма психологического анализа, недостаточно оцененная критиками и до сих пор.

Добрая Долли не может понять, почему Анна любит Сережу, сына Каренина, и не любит дочь Аню от Вронского. «Я думала напротив, - робко сказала Дарья Александровна».

Как могло случиться, что Анна Каренина любит сына от нелюбимого мужа и почти равнодушна к дочери от любимого ею Вронского?

Может быть, потому что Анна не любила Каренина, она перенесла на сына всю ту потребность любви, которая была в ее душе? В разговоре с Долли она признается, что на воспитание дочери ею не было положено и половины тех душевных сил, которых стоил ей Сережа.

«Ты пойми, что я люблю, кажется, равно, но обоих больше себя, два существа - Сережу и Алексея» (курсив мой. - Э. Б. ), - говорит Анна. Но Долли этого понять не может, хотя и видит, что это правда. И Толстой явно на стороне Долли. Но и он понимает несомненную глубину и в то же время парадоксальность чувств Анны Карениной. Правда состояла и в том, что в начале разговора с Долли Анна сказала: «Я непростительно счастлива», а в конце его призналась: «Я именно несчастна».

В Долли есть черты Софьи Андреевны Толстой. Ее наблюдения иногда подавали Толстому новые мысли для работы. «Не забывая о чудовищной проницательности гения, - пишет М. Горький, - я все же думаю, что некоторые черты в образах женщин его грандиозного романа знакомы только женщине и ею подсказаны романисту». Горький здесь имел в виду именно С. А. Толстую и то, что она могла «подсказать» художнику настоящий характер Анны.

«Ведь ты знаешь, я его видела, Сережу, - сказала Анна, сощурившись, точно вглядываясь во что-то далекое». Долли сразу заметила эту новую черту в Анне: с некоторых пор она стала прищуриваться, «чтобы не все видеть», или хотела видеть какую-то одну точку.

Не оставила без внимания Долли и другую фразу Анны, о том, что она теперь не может заснуть без морфия, к которому привыкла во время болезни. Но та болезнь, физическая, уже прошла, а другой, душевный недуг постепенно овладевал ее сознанием. По мере того как разрушались ее связи с внешним миром, она замыкалась в самой себе.

Единственной «опорой» Анны становится ее страстное чувство любви к Вронскому. Но странное дело - это чувство любви к другому превращается в болезненное и раздражительное чувство любви к самой себе. «Моя любовь, - признается Анна, - все делается страстнее и себялюбивее, а его все гаснет, и гаснет, и вот отчего мы расходимся. И помочь этому нельзя».

Диалектика перехода чувства самоотверженной любви к другому в себялюбивую и эгоистическую страсть, сжимающую весь мир в одну сверкающую и доводящую до безумия точку, - вот феноменология души Анны Карениной, раскрытая Толстым с шекспировской глубиной и силой.

Как Толстой относился к Анне Карениной? В своем романе он не хотел пользоваться «пафосом и объясняющими рассуждениями». Он писал суровую историю ее страданий и падений. Толстой как бы не вмешивался в ее жизнь. Анна действует так, как если бы она была совершенно независима от авторской воли. В ее рассуждениях есть горячая логика страстей. И оказывается, что даже разум ей дан только на то, чтобы «избавиться»…

«И я накажу его и избавлюсь от всех и от себя», - говорит Анна. Так ее любовь приходит к своему самоотрицанию, превращается в ожесточение, приводит ее к раздору со всеми, с миром, с жизнью. Это была жестокая диалектика, и Толстой выдержал ее до конца. И все же, как относился Толстой к Анне Карениной?

Одни критики, как это верно заметил В. В. Ермилов, называли Толстого «прокурором» несчастной женщины, а другие считали его ее «адвокатом». Иными словами, в романе видели то осуждение Анны Карениной, то ее «оправдание». И в том и в другом случае отношение автора к героине оказывалось «судебным».

Но как не вяжутся эти определения с «семейной мыслью» романа, с его главной мыслью, и его объективным стилем! Аннушка, горничная Анны Карениной, рассказывает Долли: «Я с Анной Аркадьевной выросла, они мне дороже всего. Что ж, не нам судить. А уж так, кажется, любит»… Эти простодушные слова понимания и неосуждения были для Толстого очень дороги.

Отношение самого Толстого к Анне Карениной скорее можно назвать отцовским, чем судебным. Он скорбел над судьбой своей героини, любил и жалел ее. Иногда и сердился на нее, как сердятся на близкого человека. «Но не говорите мне про нее дурного, - как-то сказал Толстой об Анне Карениной. - …Она все-таки усыновлена» (62, 257).

Характер Вронского столь же неоднороден, как и другие характеры героев Толстого.

Всем, кто не знает его или знает очень мало, он кажется человеком замкнутым, холодным и высокомерным. Вронский довел до отчаяния своего случайного соседа в вагоне поезда именно тем, что совершенно не замечал его.

Вронский «казался горд и самодовлеющ». Он смотрел на людей как на вещи. Молодой нервный человек, служащий в окружном суде, сидевший против него, возненавидел его за этот вид. Молодой человек и закуривал у него, и заговаривал с ним, и даже толкал его, чтобы дать ему почувствовать, что он не вещь, а человек, но Вронский «смотрел на него все так же, как на фонарь».

Но это лишь внешняя, хотя и очень естественная для Вронского форма поведения. Любовь к Анне переменила его жизнь, сделала его проще, лучше, свободнее. Он как бы смягчился душевно, и у него возникла мечта о какой-то другой жизни. Из офицера и светского человека он превращается в «свободного художника». «Он чувствовал всю прелесть свободы вообще, которой он не знал прежде, и свободы любви, и был доволен», - пишет Толстой.

Так создается желаемый , или воображаемый , характер Вронского, который бы ему хотелось «усвоить» вполне. Но именно здесь он и приходит в противоречие с самим собой. Он, обретя свободу от своей прежней жизни, попадает в рабство к Анне, для которой нужно было «полное обладание им». Больше того, она непременно хотела «вернуться в свет, который был для нее теперь закрыт».

Анна бессознательно относится к Вронскому только как к любовнику. И он почти не выходит из этой роли. Поэтому они оба все время сознают последствия однажды совершенного «преступления», которое «мешает счастью». Вронский должен был разрушить семью Каренина, разлучить Сережу с матерью, вырвать Анну из ее «закона».

Сознательно, конечно, Вронский не ставил перед собой таких целей. Он не был «злодеем», все совершилось как бы само собой. И потом он много раз предлагал Анне бросить все, уехать и, главное, забыть все. Но ничего забыть было невозможно. У души человеческой взыскующая память. И вот почему счастье оказалось невозможным, хотя оно как будто было «так близко»….

Единственным оправданием Вронского была его «вертеровская страсть». А страсть, по мнению Толстого, - это «демоническое», разрушительное начало. «Злой дух» раздора проник в отношения Анны и Вронского. И стал разрушать их свободу и счастье.

«Они почувствовали, - пишет Толстой, - что рядом с их любовью, которая связывала их, установился между ними злой дух какой-то борьбы, которого она не могла изгнать ни из своего, ни, еще меньше, из его сердца». Поэтому не имеет смысла вопрос: любил ли Вронский Анну в последние дни ее жизни? Чем больше он любил ее, тем выше возносился над ними «злой дух какой-то борьбы», «как будто условия борьбы не позволяли ей покориться».

Толстой нисколько не поэтизирует своего героя. Он даже внешне наделяет его, на первый взгляд, странными чертами, которые как будто никак не вяжутся с обликом «блестящего любовника». Кто-то из полковых приятелей сказал Вронскому: «Ты бы волоса обстриг, а то они у тебя тяжелы, особенно на лысине». «Вронский, действительно, - бесстрастно замечает Толстой, - преждевременно начал плешиветь. Он весело засмеялся, показывая свои сплошные зубы, и, надев фуражку на лысину, вышел и сел в коляску».

У Вронского были свои правила. Одно из этих правил позволяло ему «отдаваться всякой страсти, не краснея, и надо всем остальным смеяться…». От такого правила не отказался бы и его приятель Яшвин, «человек вовсе без правил». Однако оно действует лишь в определенном кругу ненастоящих отношений, в том кругу, который был естественным для «игрока» Яшвина.

Но когда Вронский почувствовал настоящую цену своей любви к Анне, он должен был усомниться в своих правилах или вообще отказаться от них. Во всяком случае, он не нашел в себе сил смеяться, например, над страданиями Каренина. Правила его были очень удобны, а любовь, как он сам говорил, не только не игра, но и не «игрушка». У нее свои правила возмездия.

Вронский забывает о своих «правилах», которые позволяли ему, несмотря ни на что, «высоко держать голову». Но Толстой не забывает… К Вронскому он относится суровее, чем к кому-нибудь другому в своем романе.

В «Анне Карениной» Толстой развенчал «самую прочную и самую устойчивую традицию мировой романистики - поэтизацию любовного чувства». Правильнее было бы сказать - не любовного чувства, а поэтизацию страсти. В «Анне Карениной» есть целые миры любви, полные поэзии. Но судьба Вронского складывалась иначе. «Что за страсти такие отчаянные!» - восклицает графиня Вронская, теряя своего сына.

Вронскому предстояло пережить трагедию еще более горькую, чем та, которую пережил Каренин. Над судьбой Вронского торжествуют не только обстоятельства его жизни; над ним торжествует суровый, осуждающий взгляд Толстого. Его падение началось неудачей на скачках, когда он погубил это прекрасное существо - живую, преданную и смелую лошадку Фру-Фру. В символической структуре романа гибель Фру-Фру была таким же дурным предзнаменованием, как смерть сцепщика… «Анна почувствовала, что она провалилась», - пишет Толстой. То же чувство должен был испытать и Вронский.

Толстого упрекали в том, что он «жестоко обошелся» с Анной Карениной. Еще более жестоко обошелся он с Вронским. Но такова была неумолимая логика его внутренней идеи развенчания и осуждения «страстей» в романе, посвященном «трагической игре страстей».

Выходя за пределы собственно романической истории, надо сказать, что неудача Вронского, самого высокомерного представителя высокомерного мира, была тоже в духе времени. В переворотившемся мире он теряет равновесие, устойчивость, твердость. И сходит со сцены…

Что касается собственной мысли Толстого, то в отношении к Вронскому сказался его разрыв с нравами и обычаями светской среды больше, чем где-нибудь еще. Подобно тому как от «Анны Карениной» открывается путь к «Исповеди», от «Анны Карениной» открывается путь к «Крейцеровой сонате» и к знаменитому «Послесловию» с его аскетическими идеалами воздержания и безбрачия. И вот почему его роман оказался единственным в своем роде во всей мировой литературе отказом от «поэтизации любовного чувства».

Кажущийся характер Левина состоит в его «дикости». Это был, на первый взгляд, какой-то чудак, который просто «не умеет жить». С точки зрения Облонского, например, Левин был явный неудачник. Все, за что он принимается, проваливается самым нелепым образом. Чем серьезнее он относится к своим планам, тем смешнее они кажутся окружающим. «Ужасно люблю сделать его дураком перед Кити», - думает графиня Нордстон.

И ей ничего не стоит выставить Левина «дураком». Всем была видна с первого взгляда его «привязанность ко всему грубому и житейскому». Хозяйство в деревне, заботы о племенном стаде, думы о корове Паве - все это было как будто нарочно подобрано в нем для утверждения общего мнения о его дикости. «Он знал очень хорошо, каким он должен был казаться для других», - «помещик, занимающийся разведением коров, стрелянием дупелей и постройками, то есть бездарный малый, из которого ничего не вышло, и делающий по понятиям общества то самое, что делают никуда не годившиеся люди».

Таков был кажущийся Левин. Ему в высшей степени свойствен критический взгляд на самого себя. Он сомневался во многом, всегда был «не на своей стороне» - верный признак нравственного беспокойства и источник внутренней динамики. «Да, что-то есть во мне противное, отталкивающее, - думал Левин. - И не гожусь я для других людей».

Настоящий характер Левина раскрывается постепенно. При всей своей привязанности ко всему грубому и житейскому, он был идеалист, романтик и мечтатель. Его самое любимое время года - весна. «Весна - время планов и предположений… Левин, как дерево весною, еще не знающее, куда и как разрастутся эти молодые побеги и ветви, заключенные в налитых почках, сам не знал хорошенько, за какие предприятия в любимом его хозяйстве он примется теперь, но чувствовал, что он полон планов и предположений самых хороших».

Это был мечтатель и романтик толстовского склада, «в больших сапогах», шагающий «через ручьи», ступающий «то на ледок, то в липкую грязь», что нисколько не нарушает идеального настроения его души. «Если Левину весело было на скотном и житном дворах, то ему еще веселее стало в поле». Полный своими мечтами, он «осторожно поворачивал лошадь межами, чтобы не топтать свои зеленя…». Если бы Левин был «поэтом», то это был бы поэт такой же оригинальный, как сам Толстой.

Из мечтаний Левина естественно возникает его желаемый характер. Он хочет найти такое отношение к миру, чтобы во всей жизни, не только его собственной, но и в жизни окружающих, все измерялось и определялось законом добра. «С братом теперь не будет той отчужденности, - размышляет Левин, - которая всегда была между нами, - споров не будет, с Кити никогда не будет ссор; с гостем, кто бы он ни был, буду ласков и добр; с людьми, с Иваном - все будет другое…»

Проба этого желаемого характера не замедлила явиться тут же, пока он еще не окончил своего внутреннего монолога. Левин возвращался домой на дрожках. И, полный самых прекрасных надежд на будущее, взял вожжи в свои руки. «Сдерживая на тугих вожжах фыркающую от нетерпения и просящую хода добрую лошадь, Левин оглядывался на сидевшего подле себя Ивана, не знавшего, что делать своими оставшимися без работы руками, и беспрестанно прижимавшего рубашку, и искал предлога для начала разговора с ним».

Левин хотел сказать, что напрасно Иван высоко подтянул чересседельню, «но это было похоже на упрек, а ему хотелось любовного разговора. Другого же ничего ему не приходило в голову». И вдруг Иван сказал: «Вы извольте вправо взять, а то пень». И Левин взорвался: «Пожалуйста, не трогай и не учи меня!» И с грустью почувствовал, «как ошибочно было его предположение о том, чтобы душевное настроение могло тотчас же изменить его в соприкосновении с действительностью».

Толстой хотел верить, что желаемый характер Левина вполне сольется с его настоящим характером. Но как художник он видел, сколь труден путь самосовершенствования в соприкосновении с действительностью. В этом смысле замечательны некоторые юмористические черты в характеристике Левина, который, решив сам с собой, что он всегда будет ласков и добр, взрывается от самого ничтожного повода, когда Иван справедливо и резонно сказал ему: «Вы извольте взять вправо, а то пень».

Ироническая и вместе с тем лирическая история духовного развития Левина может быть важным комментарием к позднейшим философским трудам Толстого.

Н. Н. Гусев верно заметил, что в романе «Анна Каренина» Толстой стремился к высшей эпической объективности, «старался быть совершенно незаметным». Но этого нельзя сказать о его черновиках, где он вовсе не скрывал своего отношения к героям и рисовал их то сочувственно, то саркастически.

Так, Каренин первоначально был овеян явным сочувствием Толстого. «Алексей Александрович не пользовался общим всем людям удобством серьезного отношения к себе ближних. Алексей Александрович, кроме того, сверх общего всем занятым мыслью людям, имел еще для света несчастье носить на своем лице слишком ясную вывеску сердечной доброты и невинности. Он часто улыбался улыбкой, морщившей углы его глаз, и потому еще более имел вид ученого чудака или дурачка, смотря по степени ума тех, кто судил о нем» (20, 20).

В окончательном тексте романа Толстой убрал эту «слишком ясную вывеску», да и характер Каренина сильно изменился. В нем появились жесткие, сухие черты, скрывшие его прежнюю улыбку. «Ах, боже мой! отчего у него стали такие уши?» - подумала она, глядя на его холодную и представительную фигуру и особенно на поразившие ее теперь хрящи ушей, подпиравшие поля круглой шляпы». Каренин изменился не только в глазах Анны. Он изменился и в глазах Толстого. И отношение автора к нему стало иным.

Внешне Каренин производил впечатление, которое вполне соответствовало его положению в свете. У него было «петербургски-свежее лицо» и «строго самоуверенная фигура» «с немного выдающеюся спиной». Все его слова и жесты наполнены такой «холодной самоуверенностью», что даже Вронский несколько оробел перед ним.

Кажущийся , внешний характер Каренина усложнен еще тем, что он все время играет какую-то роль, принимает тон снисходительного участия к своим ближним. С Анной он разговаривает каким-то «медлительным тонким голосом и тем тоном, который он всегда почти употреблял с ней, тоном насмешки над тем, кто бы в самом деле так говорил с ней». Таким именно голосом и тоном он произносит самые свои ласковые слова, обращенные к Анне.

Точно такой же тон сохраняется и в отношениях с сыном. Это было какое-то «подтрунивающее отношение», как и к жене. «А! молодой человек!» - обращался он к нему. Собственная душа Каренина как бы отгорожена от мира прочным «заслоном». И он всеми силами укрепляет этот заслон особенно после постигших его неудач. Он умел даже заставить себя «не думать о поведении и чувствах своей жены, и действительно он об этом ничего не думал».

Каренин создает усилием воли свой воображаемый характер гордости, непроницаемости сознания своего достоинства и правоты. В выражении его лица появляется «что-то гордое и строгое». Он превращает отчужденность в свою крепость. Но это была уже отчужденность не только от Анны или сына, но и от самой жизни.

Игра в воображаемый характер удается Каренину лучше, чем другим героям романа. Потому что он лучше приспособлен к этой игре, чем другие. Он всегда, как чиновник и человек рациональный, жил «по ранжиру». Стоило ему изменить ранжир, как он тут же к нему приноровился. Другая жизнь была для него как другой параграф, такой же непреложный, как предыдущий.

А вокруг него была жизнь - «пучина, куда страшно было заглянуть». И он в нее не заглядывал. Она была ему непонятна так же, как непонятно для него, например, искусство, которое он любил «раскладывать по полочкам». «Переноситься мыслью и чувством в другое существо было душевное действие, чуждое Алексею Александровичу. Он считал это душевное действие вредным и опасным».

Остановившаяся внутренняя душевная жизнь Каренина становится причиной многих драматических последствий.

Но Толстой так глубоко верил в неисчерпаемые возможности человеческой души, что даже Каренина с его формализованной психикой он не считал безнадежным. Его настоящий человеческий характер время от времени прорывается в его речах и поступках, и это ясно чувствуют и Анна и Вронский.

Нужно было Каренину пережить катастрофу в семейных отношениях и крах своей служебной карьеры, чтобы в нем проснулось ощущение своего собственного духовного бытия. Падают искусственные «мосты» и «заслоны», возведенные с таким трудом. «Я убит, я разбит, я не человек больше!» - восклицает Каренин.

Так думает он. А Толстой рассуждает иначе. Он считает, что только теперь Каренин становится самим собой. Когда-то, выступая в заседании, Каренин упорно смотрел на «первое сидевшее перед ним лицо - маленького смирного старичка, не имевшего никакого мнения в комиссии». Теперь он сам превращался в такого «маленького смирного старичка».

И это, по мнению Толстого, лучшая участь для Каренина, потому что он как бы возвращается к себе, к своей простой человеческой душе, которую он превратил в бездушную машину, но которая все-таки еще была жива. «Он взял ее дочь», - говорит графиня Вронская. И опять вспоминает Анну: «Себя погубила и двух прекрасных людей - своего мужа и моего несчастного сына».

Каренин в романе Толстого - характер неоднозначный. Толстой вообще считал, что однозначных характеров не бывает. Единственным исключением в романе является, пожалуй, лишь Облонский. У него кажущийся, желаемый и действительный характеры составляют нечто целое.

Толстой глубоко изучил динамику характеров. Он не только видел «текучесть» свойств человека, но верил в возможность совершенствования, то есть изменения человека к лучшему. Желание описать, что такое каждое отдельное «я», привело его к «нарушению константной определенности типов».

В центре внимания Толстого не только внешние конфликты героев - друг с другом, со средой, с временем, - но и внутренние конфликты между кажущимся, желаемым и действительным характерами. «Чтобы тип вышел определенен, - говорил Толстой, - надо, чтобы отношения автора к нему были ясны».

Определенность авторского отношения к каждому из героев выявляется и в логике сюжета, и в логике развития его характера, в самой динамике сближения и отталкивания героев в общем потоке их жизни. В романе Толстого есть замечательные подробности, которые указывают на цельность его романического мышления.

В этом отношении очень характерно, что Кити и Левин непрерывно приближаются друг к другу, хотя пути их как будто расходятся с самого начала. Между тем Анна и Вронский становятся все более далекими, хотя они все силы положили на то, чтобы быть вместе. Толстой вносит в свой роман и некоторые черты «предопределенности», что нисколько не противоречит его романическому мышлению.

Облонский говорит Левину о своей жене Долли: «Она на твоей стороне… Она мало того, что любит тебя, она говорит, что Кити будет твоей женой непременно». Сама Кити полна смятения: «Ну что я скажу ему? Неужели я скажу ему, что я не люблю его? Это будет неправда. Что же я скажу ему?» И когда Левин приехал, Кити сказала ему: «Этого не может быть… простите меня». А Левин про себя решил: «Это не могло быть иначе».

Но прошло время, и все изменилось, вернее, все пришло к началу. «И да, кажется, правда то, что говорила Дарья Александровна», - вспоминает Левин, как Долли пророчила ему счастье. В церкви, во время венчания, графиня Нордстон спрашивает у Долли: «Кажется, вы этого ждали?» И Долли отвечает: «Она всегда его любила». По мысли Толстого, свершается только то, что должно было свершиться…

Нечто похожее, но противоположное по смыслу происходит и в жизни Анны Карениной. Уезжая из Москвы, она успокаивала себя: «Ну, все кончено, слава богу!» Но все только еще начиналось. В салоне Бетси Тверской она запретила Вронскому говорить с ней о любви. Этим запрещением она как бы признала за собой какое-то право на Вронского. Признание прав сближает. Но странное дело - чем ближе они становятся друг другу, тем дальше расходятся их пути.

Однажды Толстой графически изобразил «обычную схему разлада»: «Две линии жизни, сходясь под углом, сливались в одну и означали согласие; две другие лишь пересекались в одной точке и, слившись на мгновение, расходились снова, и чем дальше, тем больше отдалялись одна от другой… Но эта точка мгновенного прикосновения оказывалась роковой, здесь обе жизни связывались навсегда».

Именно так, двойным движением, развивается история Анны и Вронского. «Он все больше и больше хочет уйти от меня, - говорит Анна. - Мы именно шли навстречу до связи, а потом неудержимо расходимся в разные стороны. И изменить этого нельзя… А где кончается любовь, там начинается ненависть».

И Анна вдруг увидела себя неприязненными глазами Вронского. Это было своего рода психологическое предсказание ненависти, сделанное отчаянным усилием любви. «Она подняла чашку, отставив мизинец, и поднесла ее ко рту. Отпив несколько глотков, она взглянула на него и по выражению его лица ясно поняла, что ему противны были рука, и жест, и звук, который она производила губами…»

Толстой как творец художественного мира широкого и свободного романа смело окидывает взглядом все пространство его причин и следствий. Поэтому он видит не только прямой, но и обратный и перекрещивающийся потоки событий. Линии расхождения Анны и Вронского проведены резко и определенно. Это не значит, что таких линий нет у Кити и Левина. И их жизни «слились воедино», но уже наметились первые выходы «перекрещенных линий», которые могут и их развести далеко друг от друга…

В романе Толстого каждый характер представляет собой сложный, изменчивый, но внутренне законченный и цельный мир. И каждый из них раскрывается в сложных и изменчивых отношениях с другими характерами, не только главными, но и второстепенными.

Роман в представлении Толстого был прежде всего системой, своеобразным процессом движения крупных и уступающих им по величине и значению светил. Их соотношения, притяжения и отталкивания, тяготение друг к другу по сходству или различию полны глубокого смысла.

Особенную роль в романической системе имеют второстепенные персонажи, которые группируются вокруг главных героев, образуя их своеобразную пеструю свиту. Острота сопоставительных характеристик состоит в том, что герои иногда, как в зеркале, отражаются именно в тех образах, которые как будто никакого сходства с ними не имеют.

Сходство несходного и несходство сходного обогащает психологическую природу романа Толстого. Оказывается, что типическое явление может быть множественным, разноликим; не всегда и не обязательно такое явление получает единичное художественное воплощение.

Выход Анны Карениной на трагическую сцену предваряет баронесса Шильтон. У нее роман с приятелем Вронского поручиком Петрицким. И она желает «порвать с мужем». «Он все не хочет давать мне развода», - жалуется баронесса Шильтон. Вронский застает ее в своей пустой квартире в обществе Петрицкого и Камеровского. «Вы понимаете ли эту глупость, что я ему будто бы неверна!» - говорит баронесса о своем муже.

Вронский советует ей действовать решительно: «нож к горлу» - «и так, чтобы ваша ручка была поближе от его губ. Он поцелует вашу ручку, и все кончится благополучно…». С таким характером, какой был у Шильтон, трагедия Анны просто невозможна; получается фарс… Но на ту же самую тему.

Кити ожидала, что Анна появится на балу в лиловом платье. Но Анна была в черном. В лиловое была одета баронесса Шильтон. Она наполнила комнату, как канарейка, парижским говором, прошелестела лиловым атласом и исчезла. Интермедия была окончена. А трагедия уже началась, хотя Вронский этого как будто еще не видит и не знает того, что, подавая насмешливый совет баронессе, он неосторожно коснулся и судьбы Анны…

Впрочем, Вронский все же понимал, что многим родным и близким его любовь к Анне может показаться историей в духе Петрицкого и Шильтон. «Если бы это была обыкновенная пошлая светская связь, они бы оставили меня в покое». И вот в чем различие между Анной и пошлой баронессой. Петрицкий жаловался Вронскому на то, что эта «метресса» ему надоела. А Вронский думал об Анне: «Они чувствуют, что это что-то другое, что это не игрушка, эта женщина дороже для меня жизни».

Трагическая вина Анны состояла в том, что она оказалась во власти «страстей», с которыми, «как с дьяволом», не могла совладать. А если бы она подавила в себе любовь и желание счастья, первое духовное движение свободы, которое однажды возникло в ее сердце? Ведь «страсти», как нечто темное и неразумное, пришли потом, уже после того, как был «убит» первый, поэтический и счастливый период их любви.

Тогда Анна Каренина могла бы стать «пиетисткой», смириться духом, благословить свои несчастья, признать их наказанием за свои грехи, превратиться не в баронессу Шильтон, а в ее прямую противоположность - в мадам Шталь, с которой она ни разу не встречается в романе, но которая существует где-то рядом с ней.

С мадам Шталь встречается Кити на немецких водах. Мадам Шталь была больна, или считалось, что она больна, потому что она появлялась лишь в редкие хорошие дни в колясочке. Про нее говорили разное. Одни уверяли, что она замучила своего мужа; другие были уверены, что он замучил ее. Так это было или иначе, но мадам Шталь «сделала себе общественное положение добродетельной, высокорелигиозной женщины».

Никто, правда, не знал, какой именно религии она придерживается - католической, протестантской или православной, так как она была в дружеских связях со всеми высшими лицами всех церквей. Старый князь Щербацкий называет ее «пиетисткой». Кити спрашивает его, что означает это слово. И князь Щербацкий отвечает: «Я и сам не знаю хорошенько. Знаю только, что она за все благодарит бога, за всякое несчастье, и за то, что у нее умер муж, благодарит бога. Ну, и выходит смешно, потому что они дурно жили».

Но мало того, что Анне Карениной, чтобы стать пиетисткой, надо было подавить в себе желание «жить и любить»; надо было бы если не скрыть, то «забыть» и свою красоту. В этом отношении мадам Шталь было легче. Она тщательно скрывает не свою красоту, а свой физический недостаток.

«Говорят, она десять лет не встает», - заметил знакомый Щербацкого, некий «московский полковник», который склонен был видеть в положении мадам Шталь действие какого-то скрытого недуга. «Не встает, потому что коротконожка», - ответил ему Щербацкий. «Папа, не может быть!» - вскрикнула Кити. И получается, что пиетизм мадам Шталь - это только красивое название обыкновенного ханжества.

Анна Каренина не видит того, что как бы слева от нее появляется «метресса» Шильтон, а справа - «пиетистка» мадам Шталь. Но это ясно видит Толстой, отдавая Анне Карениной обширную область жизни, заключенную между этими двумя «полюсами». Не случайно у Шильтон и Шталь сходственные «странные фамилии».

Анна Каренина «Книга, по сути, о женщине, которая в некотором смысле ведет себя подло и низко, и играть ее роль, не пытаясь ничего приукрасить или упростить, нелегкая задача». Кира Найтли, актриса

«Анна Каренина - это неисчерпаемая роль. Это тотальная женщина и работы хватит на всех актрис. Мне близка толстовская Каренина, а остальное - лишь вариации на тему». Татьяна Друбич, актриса

«Неужели вы не заметили, что главная мысль этого великого
произведения такова: если женщина разошлась с законным мужем и сошлась с другим мужчиной, она неизбежно становится проституткой. Не спорьте! Именно так!». Анна Ахматова, поэт, писатель, литературный критик

«Сейчас, когда говорят «русский стиль», возникают только две ассоциации. Первая - это Анна Каренина, когда соболя, муфта, приталенная шубка, высокая шапка, каракуль . Вторая связана с пастернаковским «Доктором Живаго», когда революционные будни, шинель , с одной стороны, красные, с другой - белые…». Александр Васильев, историк моды

«Я очень хочу сыграть Анну Каренину. Еще мне очень нравится «Война и мир» - хотелось бы сыграть Наташу Ростову, но этот шанс я уже упустила». Николь Кидман, актриса

«Самое большое несчастье моей жизни - гибель Анны Карениной». Сергей Довлатов, писатель

«В «Анне Карениной» проведен взгляд на виновность и преступность человеческую… Ясно и понятно до очевидности, что зло таится в человечестве глубже, чем предполагают лекаря-социалисты, что ни в каком устройстве общества не избегнете зла, что душа человеческая останется та же, что ненормальность и грех исходят из нее самой…». Федор Михайлович Достоевский, писатель

«Анна Каренина - тяжелый наркоман!». Катя Метелица, писатель

«Для меня она олицетворяет тайну женственности, возможность, которую я чувствовала внутри себя. Я почувствовала, что женщины могут сделать абсолютно все ради любви. А Анна является высшим олицетворением этого». Софи Марсо, актриса

«Все исправные роботы похожи друг на друга, каждый неисправный робот не срабатывает по-своему». Цитата из романа «Андроид Каренина» Бена Х. Уинтерса

«Муж образцовый семьянин, дите на радость маме, сыта, обута, все при ней, чего желать еще? И не услышана никем в своей сердечной драме решила Аня навсегда покончить с жизнью счет». Сергей Трофимов (Трофим), певец

«Мне кажется, что Каренин был готов к тому, что ему разобьют сердце. У меня такое ощущение, что, чем больше Каренин узнает, тем больше он делает для того, чтобы сохранить брак. Он не обязан дарить страсть и романтику, в нем этого может и не быть, но он был так воспитан, он наблюдал это в поведении своих родителей. Он позволяет своему сердцу управлять собой настолько, насколько это вообще возможно». Джуд Лоу, актер

«Толстой в «Анне Карениной» - это совершенно новый, непривычный писатель. Даже не психолог, а глубочайший психоаналитик, совершивший тончайшее погружение в подсознание человека. Он открыл то, что позже стали называть фрейдизмом». Борис Эйфман, хореограф, балетмейстер

«Анна - это раскрепощенная женщина, протестующая против чопорного ханжества и свободная в проявлениях своего честного, праведного чувства». Татьяна Самойлова, актриса

«Я все написал в «Анне Карениной» - ничего не осталось». Лев Николаевич Толстой, писатель, автор романа «Анна Каренина»

К дню рождения Льва Толстого

Анжела Джерих "Анна Каренина"

1. В первоначальных редакциях романа Л.Н. Толстого «Анна Каренина» он был озаглавлен «Молодец-баба». А его героиня была нарисована как физически, внешне, так и душевно, внутренне, непривлекательной. Намного симпатичнее выглядел ее муж.

2. Фамилия Каренин происходит от «каренон» по-гречески (у Гомера) - «голова». Сын Льва Толстого так написал об этом: «Не потому ли он дал такую фамилию мужу Анны, что Каренин - головной человек, что в нем рассудок преобладает над сердцем, то есть чувством?».

3. Фамилии и имена некоторых других героев изменены по сравнению с первоначальными. Так, имя героини сначала было Нана (Анастасия), а Вронский носил фамилию Гагин.

4. Замысел романа. Задолго до написания "Анны Карениной" Толстой узнал о семейной драме своих близких знакомых: Мария Алексеевна Сухотина, сестра приятеля Толстого Д.А.Дьякова, разошлась со своим мужем и вторично вышла замуж. Этот случай был исключительный по тем временам, и мы знаем, что, по ранним вариантам, Анна получила развод и вторично вышла замуж. За год до начала работы Толстого над "Анной Карениной", в 1872 г. бросилась под поезд близ Ясной Поляны Анна Степановна Пирогова, покинутая любовником, соседом Толстого А.Н. Бибиковым. Толстой видел изуродованный труп, и это событие произвело на него тяжелое впечатление. Обе
семейные драмы не могли не послужить материалом для толстовского романа.

5. Прототипы героев:
Константин Левин - сам автор (фамилия, возможно, производная от имени Лев)

Китти - жена писателя и отчасти К.П.Щербатова

Николай Левин - брат Толстого Дмитрий (его образ, нарисованный в "Воспоминаниях" Толстого, во многом совпадает с образом Николая Левина).

Облонский - московский губернатор В.С.Перфильев и отчасти Д.Д.Оболенский (посаженым отцом на свадьбе Толстого был В. С. Перфильев, а у Левина Облонский).

Анна Каренина - для внешнего облика Анны Толстой воспользовался некоторыми чертами внешности дочери Пушкина М. А. Гартунг, которую однажды встретил в гостях в Туле.

А.А. Каренин - возможно С. М. Сухотин, с которым развелась жена;

Вронский - Н.Н. Раевский, внук прославленного генерала, героя 1812 года, чей подвиг Толстой описал на страницах "Войны и мира".

6. В романе Анна бросилась под поезд на подмосковной станции Обираловка. В советское время этот посёлок стал городом и был переименован в Железнодорожный.

7. В начальном варианте романа эпиграф выглядит иначе: "Отмщение Мое".

8. В общественных науках используется так называемы «принцип Анны Карениной», основанный на известном афоризме, открывающем роман: «Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему. Все смешалось в доме Облонских».

9. У романа – огромное количество экранизаций. Около 30-ти. К примеру:

1910 - Германия.
1911 - Россия. Анна Каренина (режиссёр и сценарист Морис Метр, Москва)
1914 - Россия. Анна Каренина (режиссёр и сценарист Владимир Гардин)
1915 - США.
1918 - Венгрия.
1919 - Германия.
1927 - США. Любовь (режиссёр Эдмунд Гулдинг). Анна Каренина - Грета Гарбо
3вуковое кино:
1935 - США. Анна Каренина (режиссёр Клэренс Браун). Анна Каренина - Грета Гарбо
1937 - Россия. Фильм-спектакль (режиссёры Татьяна Лукашевич, Владимир Немирович-Данченко, Василий Сахновский)
1948 - Великобритания. Анна Каренина (режиссёр Жюльен Дювивье). Анна Каренина - Вивьен Ли
1953 - СССР. Анна Каренина (режиссёр Татьяна Лукашевич). Анна Каренина - Алла Тарасова
1961 - Великобритания. Анна Каренина (ТВ). Анна Каренина - Клер Блум
1967 - СССР. Анна Каренина (режиссёр Александр Зархи). Анна Каренина - Татьяна Самойлова
1974 - СССР. Анна Каренина (фильм-балет). Анна Каренина - Майя Плисецкая
1985 г. - 3-я экранизация в США: Анна Каренина / Anna Karenina, Режиссёр: Саймон Лэнгтон.
1997 г. - 7-я экранизация в США: Анна Каренина / Anna Karenina, Режиссёр: Бернард Роуз
2007 г. - Россия, режиссёр Сергей Соловьев, 5-серийный
2012 г. – Великобритания, режиссер Джо Райт

10. В одном из вариантов экранизации (американский фильм «Любовь» 1927 года по мотивам «Анны Карениной») существует два разных финала - альтернативная счастливая развязка о воссоединении Анны и Вронского после смерти Каренина, предусмотренная для проката в США, и традиционная трагическая для проката в Европе.

А вы знаете ещё какие-нибудь интересные факты???

Сохранено

Систематизация и связи

История философии

В этом году исполняется 140 лет с момента создания романа «Анна Каренина». Но проблема самоубийства Анны до сих пор актуальна. Последний год московский метрополитен охватила эпидемия суицидов среди молодых женщин. В связи с чем психологи заговорили о «синдроме Анны Карениной». Согласно сводкам, 98% из покончивших с собой за истекший год «карениных» - социально адаптированные коренные москвички от 25 до 40 лет с высшим образованием. Большинство из них свело счёты с жизнью, бросившись на рельсы, в результате любовных или житейских проблем.
Почему современные «анны каренины» целенаправленно ищут смерти»?
Почему покончила с собой Анна Каренина? Я задал этот вопрос петербуржцам и гостям нашего города, посмотревшим экранизацию романа.

Роман «Анна Каренина» экранизировали почти 30 раз. Самая известная экранизация - фильм Александра Зархи 1967 года (в главной роли Татьяна Самойлова).

В 2012 году английский режиссёр Джо Райт создал фильм «Анна Каренина», где в главной роли снялась Кира Найтли.

Джо Райт так охарактеризовал свой фильм: «Я думаю, что история Анны - об одержимости любовью, о похоти и личности, сорвавшейся с цепи. Анна делает не вполне здоровый выбор. Мне близка мысль Толстого, которую он вкладывает в уста Левина, о том, что любовь даётся нам для того, чтобы мы выбрали человека, с которым выполним нашу гуманную миссию. Это и есть истинная любовь. Я считаю, что любить кого-то - это акт духовности».

В 2009 году режиссёр Сергей Соловьёв снял в роли Анны Карениной свою бывшую жену Татьяну Друбич. Когда Соловьёв ещё только собирался снимать фильм, в одном из интервью он сказал: "Трагедия Анны как и любой женщины в том, что когда она получает то, что хочет - её жизнь становится отравленной ядом".

Исполнительница роли Анны актриса Татьяна Друбич убеждена: «Сегодня её самоубийство никто бы не заметил или сочли за глупость… Большинство женщин, я уверена, всё-таки мечтают быть Кити. Но это... так, как хотелось бы жить, а судьба Анны - это, к сожалению, реальность».

В 1996 году в Петербурге режиссёр Бернард Роуз снимал фильм «Анна Каренина» с Софи Марсо в главной роли. Вронского играл Шон Бин.

Мне посчастливилось участвовать в съёмках. В то время как Софи Марсо и Шон Бин играли в любовь, у меня был свой роман на съёмочной площадке. Мы обменивались взглядами с Софи, я посылал ей письма в стихах.

После ночных съёмок на Витебском вокзале, на полученное денежное вознаграждение я купил большой букет алых роз и отнёс в гостиницу «Невский палас», где жила Софи. Всё это я описал в романе-быль «Странник» (мистерия).

В школе роман «Анна Каренина» не изучают. Хотя он всегда актуальный и нужный с воспитательной точки зрения. Может быть, дело в том, что сегодня роману можно смело поставить 18+?

Сегодня молодёжь вначале смотрит экранизацию, а потом, если заинтересуется, читает книгу. Поэтому справедливым будет вопрос: почему в романе Толстого нет встречи Вронского с Сергеем Карениным в 1904 году?

В сериале Шахназарова события начинаются с Русско-японской войны, где, спустя 30 лет, Вронский встречает сына Анны и рассказывает Сереже трагичную историю своей любви.
Многим не понятно, зачем было мешать Толстого с Вересаевым?
Уж если присоединили повесть Вересаева «На японской войне», то лучше бы уж Вронский умирал, тогда бы его рассказ о любви к Анне был исповедью перед смертью.

Накладная борода Вронского видна невооружённым глазом. Несмотря на попытки гримёров состарить Вронского, он всё равно выглядит моложе Сергея Каренина (тому около сорока). Исполнитель роли Вронского Максим Матвеев какой-то квёлый, без офицерской выправки, в подогнанной шинели… Усталый, словно замороженный, Матвеев играет, кажется, не Вронского, а своё личное отношение к бывшей жене - Елизавете Боярской. Анна Каренина в исполнении Елизаветы Боярской показалась мне более убедительной.

По моему мнению, лучше бы экранизировал роман Толстого режиссёр Владимир Бортко - признанный мастер классических экранизаций («Собачье сердце», «Мастер и Маргарита», «Идиот» и др.) Однако, он не так близок к власти, и ему не предоставили такую возможность. Поэтому Бортко снял фильм «О любви» - про Анну Каренину XXI века с Анной Чиповской в главной роли.

Роман Толстого «Анна Каренина» я прочитал, когда служил на подводной лодке Северного флота. Потом перечитал ещё раз, когда учился в университете.
Наверно, ни одна семья не избежала ситуации, описанной в романе. Не избежала и семья моих родителей.
В своей жизни мне довелось побывать вначале в «шкуре вронского», а потом и в «шкуре каренина». Я описал это в романе «Чужой странный непонятный необыкновенный чужак». Так что выводы я делаю на основании лично пережитого опыта.

Роман «Анна Каренина» создавался с 1873 по 1877 год. Толстой начинал роман 11 раз. В архивах и музеях хранится более сотни вариантов различных частей текста в рукописях и корректурах. Сначала писатель назвал произведение «Молодец-баба». В ранних набросках героиня не напоминала будущую Анну ни характером, ни внешностью, да и звали её иначе. Затем появились названия «Две четы» и «Два брака».
В одном из первоначальных вариантов Каренин дал неверной жене развод, однако страсть в новом браке не принесла женщине счастья, и конец героини был предопределён.
Только с третьего захода Толстой переименовывает главную героиню в Анну. В начальном варианте она утонула в Неве и лишь в окончательном бросилась под поезд на подмосковной станции Обираловка.

Вначале Толстой хотел опубликовать роман целиком. Но потом заключил договор с Катковым на публикацию частями в журнале «Русский вестник». «Анна Каренина» публиковалась по главам, с 1875-го по 1878 год. Во время публикации интерес к роману Льва Толстого был колоссальный. Критик и философ Николай Страхов писал: «Роман ваш занимает всех и читается невообразимо. Успех действительно невероятный, сумасшедший. Так читали Пушкина и Гоголя, набрасываясь на каждую их страницу и пренебрегая всем, что писано другими. … О выходе каждой части Карениной в газетах извещают так же поспешно и толкуют так же усердно, как о новой битве или новом изречении Бисмарка».

Однако не все современники встретили новый роман Толстого с восторгом. Критик А.М.Скабичевский определил впечатление от романа как «омерзение», вызванное тем, что Толстой рисует «похотливость в виде какой-то колоссальной роковой страсти».
Салтыков-Щедрин негативно отзывался по поводу «Анны Карениной». «Ужасно думать, что ещё существует возможность строить романы на одних половых побуждениях. Ужасно видеть перед собой фигуру безмолвного кобеля Вронского. Мне кажется это подло и безнравственно».

По мнению литературного критика Петра Ткачёва, роман отличался «скандальной пустотой содержания».
Николай Некрасов высмеял «Анну Каренину» в эпиграмме: «Толстой, ты доказал с терпеньем и талантом, что женщине не следует „гулять“ ни с камер-юнкером, ни с флигель-адъютантом, когда она жена и мать».

Флигель-адъютант и поэт Алексей Константинович Толстой (1817—1875) стал прототипом Вронского. В 1862 году он женился на С.А.Миллер-Бахметьевой, которая ради него покинула мужа и семью.
Лев Толстой соединил в романе случай из жизни М.М.Сухотиной и С.А.Миллер-Бахметьевой, в Анне Карениной образ и внешность дочери Пушкина Марии Гартунг, а также трагическую историю любви Анны Пироговой, которая от несчастной любви сбежала из дома с узелком в руке, вернулась на ближайшую станцию Ясенки и там бросилась под товарный поезд.

До сих пор спорят: что же хотел сказать Толстой своим романом?

Эпиграфом к роману Толстой взял слова из Библии: «Мне отмщение, и Аз воздам»
В Библии точно эти слова «Мне отмщение, Аз воздам» (Рим.12:19).

Два главных вопроса и по сей день будоражат общественное мнение: почему Анна бросила мужа? и почему она покончила с собой?

В то время русское общество бурно обсуждало проблему эмансипации женщин. В романе «Анна Каренина» Лев Толстой хотел показать, к чему ведёт эта эмансипация. Он одним из первых диагностировал конец традиционной формы брака.
«Брак следует сравнивать с похоронами, а не с именинами, - говорил Лев Толстой. - Сходятся два чужих между собою человека, и они на всю жизнь остаются чужими. … Конечно, кто хочет жениться, пусть женится. Может быть, ему удастся устроить свою жизнь хорошо. Но пусть только он смотрит на этот шаг, как на падение, и всю заботу приложит лишь к тому, чтобы сделать совместное существование возможно счастливым».

Я сторонник «биографического метода» в литературоведении, и считаю, что автор чаще описывает то, что сам лично пережил, выстрадал. И в Стиве, и в Лёвине, и во Вронском и даже в Анне Толстой описывает черты своего характера и поведения.

Лев Толстой был человеком влюбчивым. Ещё до женитьбы у него случались многочисленные связи блудного свойства. Сходился он и с женской прислугой в доме, и с крестьянками из подвластных деревень, и с цыганками. Даже горничную его тётушки невинную крестьянскую девушку Глашу соблазнил. Когда девушка забеременела, хозяйка её выгнала, а родственники не захотели принять. И, наверное, Глаша бы погибла, если бы её не взяла к себе сестра Толстого. (Возможно, именно этот случай лёг в основу романа «Воскресенье»).

После этого Толстой дал себе обещание: «У себя в деревне не иметь ни одной женщины, исключая некоторых случаев, которые не буду искать, но не буду и упускать».
Преодолеть искушение плоти Лёва не мог. Однако после сексуальных утех всегда возникало чувство вины и горечь раскаяния. Свои интимные переживания Толстой подробно описывал в своём дневнике.

Особенно долгой и сильной была связь Льва Николаевича с крестьянкой Аксиньей Базыкиной. Отношения их продолжались три года, хотя Аксинья была женщиной замужней. Толстой описал это в повести «Дьявол».
Когда Лев Николаевич сватался к своей будущей жене Софье Берс, он ещё сохранял связь с Аксиньей, которая забеременела. Перед женитьбой Толстой дал прочитать невесте свои дневники, в которых откровенно описывал все свои любовные увлечения, чем вызвал у неискушённой девушки шок. Она помнила об этом всю свою жизнь.

Толстой изменял жене даже во время её беременности. Оправдывая себя устами Стивы в романе «Анна Каренина», Лев Толстой признаётся: «Что ж делать, ты мне скажи, что делать? Жена стареется, а ты полон жизни. Ты не успеешь оглянуться, как ты уже чувствуешь, что ты не можешь любить любовью жену, как бы ты ни уважал её. А тут вдруг подвернётся любовь, и ты пропал, пропал!»

Все романы Толстого автобиографичны. «Крейцерову сонату», «Семейное счастье» и «Анну Каренину» Лев Николаевич писал на основе опыта своей семейной жизни. Анна Каренина вышла замуж в 17 лет, как и Соня Бернс. Каренин женился в 34 - как женился и Лев Толстой. В своих героях Лев Николаевич отражал себя. Поэтому он и хотел вначале оправдать Каренина, а в конечном итоге оправдал Анну.

В первоначальном замысле Толстой хотел рассказать о страданиях Алексея Александровича Каренина в результате измены жены. Для Каренина страсти, обуявшие его жену, представляются дьявольскими; любовь женщины не поддаётся его пониманию.
Страсть Вронского - это личный опыт Лёвы, как и опыт духовных исканий Лёвина (самого Толстого).

Роман состоит из 8 частей и 238 глав. Сюжету Каренина - Вронский посвящено 103 главы, а сюжету Кити - Левин - 117 глав. 18 глав соединяют обе сюжетные линии. История Анна и Вронского лишь фон для истории Левина и Кити.

Возникает вопрос: кто же главный герой романа «Анна Каренина»?

Главный герой романа не Анна и не Вронский, а Левин и Кити. Поэтому после смерти Анны повествование продолжается.
Работа над романом тяготила Л.Н.Толстого и он был равнодушен к успеху. В письме к А.А.Фету Толстой говорил, что «скучная и пошлая Анна К. ему противна… Моя Анна надоела мне, как горькая редька».

В процессе создания роман претерпел концептуальное изменение, особенно с введением в повествование Константина Левина (альтерэго писателя). Видимо, Толстой хотел рассказать об опыте своей семейной жизни. Поэтому две основные сюжетные линии почти не пересекаются.

Роман «Анна Каренина» не об адюльтере, а о том, какой должна быть семья и брак. Главное в романе, как подчёркивал Толстой, это «мысль семейная». В романе показано три варианта семейной жизни: Облонский и Долли - это компромисс сожительства, Левин и Кити - духовный союз, Вронский и Каренина - страсть и гибель.

У Толстого «кто счастлив - тот и прав». Поэтому вначале Лев Николаевич как бы оправдывает страсть Анны, но потом всё-таки толкает её под поезд.

Толстой хотел жить по заповедям, но в процессе своей жизни вынужден был признать, что природу не пересилить. Вначале он хотел осудить женщину за прелюбодеяние. Но когда сам начал прелюбодействовать в браке, то понял, что природа сильнее культуры, и потому он стал оправдывать себя и Анну. Он влюбился в свою героиню, потому что увидел в ней себя. Толстой и есть Анна.

По первоначальному замыслу, Каренин был «человеком очень добрым, целиком ушедшим в себя, рассеянным и не блестящим в обществе, такой — учёный чудак», с явным авторским сочувствием рисовал образ Л.Н.Толстой. Но в глазах Анны — он чудовище.

Толстой писал, что Каренин был стариком. Хотя по нынешним меркам он ещё молод - ему всего 44 года. Анне около 27 лет. У неё 8-летний сын. В те времена в России она уже не считалась молодой женщиной. Девушки на выданье были 16-17-летние, так что для 70-х годов XIX века Анна - женщина зрелая, мать семейства. А Вронский был молод - ему всего 21 год.

Анну выдали замуж, когда ей было 17 лет. Тётка хотела устроить жизнь Анны, ввести её в свет и сделать богатой.
Зачем же выходила без любви? - Да каждая вторая выходит замуж, чтобы устроиться. - Вот так выходят замуж без любви, а потом и себя мучают, и супруга, и ребёнка. - Если всю жизнь ждать свою любовь, которая может и не прийти, так и род человеческий прервётся...

Говорят: от хорошего мужа жена не уйдёт. Но разве Каренин плохой муж?
Возможно, Каренин внешне не симпатичный человек, но внутренне глубоко порядочный, христианин, он готов простить свою прелюбодейку-жену и даже удочерить её незаконнорожденную дочь.

Причина несчастья в том, что и Каренин и Анна женились не по любви. Анну выдали замуж по материальному расчёту. Каренин тоже рассчитывал устроить спокойную жизнь. Но если в семье нет любви, то и жить вместе смысла нет!

В браке с Карениным Анна была только матерью, но не женой, потому что не любила мужа. Анну выдали замуж за уважаемого, но нелюбимого ею человека. С Карениным у неё было всё, не было только любви. Анна устала от спокойной жизни, ей нужны были переживания, волнения, страсти, ей хотелось приключений. И она их нашла. Также как ищет и находит любовные приключения её брат - Стива.

Стива Облонский и его сестра Анна Каренина - оба изменяют своим супругам. Возможно, вследствие унаследованных черт характера и сильного либидо. Стиве явно не хватает секса и он вступает в связь с гувернанткой. Анне тоже не хватает секса. В этой женщине была заключена какая-то особая женская сила (кундалини), перед которой не смог устоять Вронский.

Зигмунд Фрейд утверждал, что в основе истерий и психических расстройств лежит сексуальная неудовлетворённость. В известной книге Дэвида Герберг Лоуренса «Любовник леди Чаттерлей» хорошо показано, что женщина в конечном итоге уходит от состоятельного, но «сексуально немощного» мужа к сексуально активному пусть даже и леснику.

Разумеется, нельзя сводить проблему Анны Карениной к проблеме секса, а любовь - к биохимии. Трагедия в том, что она не смогла жить в грехе, в раздвоенности между любовью к сыну и любовью к мужчине.

Вронский - первая любовь Анны. Но у Анны и Вронского нет никакой духовной общности. Все их отношения ограничены физической близостью. «Ясновидение плоти» не помогает им построить будущее.
У Вронского и Анны исключительно чувственное влечение, тогда как любовь есть соединение трёх влечений. Влечение сердец порождает дружбу, влечение тел порождает желание, влечение умов порождает уважение. Соединение трёх влечений порождает любовь.

Вронский понимал: «Нет, это не любовь, что такое любовь, я знаю, бывал влюблён, это какая-то внешняя могучая сила, которая завладела мной...»
Когда двадцатилетний мужчина вступает в физическую связь с замужней женщиной, которая его на пять лет старше, финал этой связи почти предопределён.
Вронский воспитывался без отца, в пажеском корпусе, мать его была светской красавицей, имевшей много романов. «Яблоко от яблони не далеко падает». Каждый живёт по программе, заложенной в детстве, дети, как правило, повторяют модели поведения родителей.

Физическая страсть имеет свою цель - деторождение. Когда эта цель выполнена, страсть постепенно угасает. Связно это с действием гормона окситацина в крови. Учёные установили, что у большинства людей чувство любви длится не более тридцати месяцев. Примерно столько и длится любовь Анны и Вронского. Охлаждение чувств, истощение страсти закономерно и понятно.

Большинство литературоведов анализируют ситуацию Анны Карениной с точки зрения психологии и религии. Я же предлагаю взглянуть на неё глазами юриста.
Трагедия Анны вызвана не только её нравственным падением, но и ситуацией в обществе. Обвенчанным в церкви развестись в те времена было практически невозможно.
Каренина обвиняют в том, что он не хотел дать развод Анне. Он хотел дать развод, но не мог! По тогдашним законам Российской империи развод был возможен по физическим недостаткам супругов, безвестном отсутствии более пяти лет, или если кто-то из супругов был уличён в прелюбодеянии.
Если виновной в прелюбодеянии была бы признана Анна, её приговорили бы к церковному покаянию, и она никогда бы не смогла выйти замуж за Вронского (церковь не благословила бы этот брак).

Каренин тоже не хотел брать вину на себя, поскольку это скомпрометировало бы его и в свете, и в глазах сына, и как государственного деятеля. Каренин готов был пожертвовать собой согласно заповеди Христовой, но Лидия Ивановна его отговорила.

Когда Каренин говорит об ответственности перед Богом и любви христовой, Анна его не понимает, потому что для неё любовь это страсть, вожделение, сладострастие.
Анна хотела любить открыто и не притворяться, как это весьма успешно делали в светском обществе. И она ушла, тем самым бросив вызов свету.

Анна противопоставила себя обществу, и была подвергнута остракизму. Общество её отвергло, потому что не могло принять её поведение. Объективно своими действиями Анна подавала дурной пример и подрывала институт семьи как ячейку общества.

Институт брака никогда не гарантировал от любовных связей. Вступление в брак решало и решает более глубокие проблемы наследия и смысла жизни.
Можно разрешить свободные половые отношения, организовать воспитание детей, но невозможно решить проблему взаимности: когда один любит, а другой нет.

Что делать, если один вдруг разлюбил, а другой продолжает любить?

Женщины более эмоциональны, чем мужчины, но и более практичны. Анна понимает, что Вронский никогда не сможет на ней жениться, она постепенно состарится и любовник к ней охладеет. Поэтому Анна ревнует Вронского к молодой и богатой княжне Сорокиной — «я накажу его»; «я избавлюсь от всех и от себя».

У Анны всё разрушено, она банкрот. Любимого сына муж не отдаст, дочка от Вронского ей как чужая. Анна не любит свою дочь, потому что это свидетельство её грехопадения и позора. Анна сожгла все мосты и оказалась в безвыходном тупике.

В ситуации Анны нет выхода, ей никуда не деться от осуждения себя. Анна запуталась в грехе. Она говорит о простившем её муже: «я ненавижу его за его добродетель».

У писателя Толстого герои всегда поступают логично. Однако не надо забывать, что переживания Анны всё-таки описывает мужчина. Как бы Толстой ни старался «влезть в шкуру женщины», мужчина никогда не сможет понять, каково это - рожать детей.

В процессе работы над романом Толстой однажды сказал: «Со мной Анна какую штуку выкинула - бросилась под поезд».
Правда жизни оказалась сильнее вымысла. Счастливый конец не был бы правдивым.

Почему же всё-таки Анна решилась на самоубийство?

Анна - тип женщины-жертвы. Она - роковая женщина, и по знаку Зодиака скорее всего «скорпион».
Внутренне Анна была настроена на гибель. Во время родов, она постоянно говорила, что умрёт.
Есть люди, которые словно запрограммированы на самоуничтожение. И ничто не может им помочь.

Постепенно Анна превращается из обаятельной женщины в зависимое от секса и наркотиков существо. Она требует всё большей дозы морфина, чтобы поддержать страсть на том же уровне. Скандалами Анна надеется вернуть ощущение любви. Она отвергает все законы общества и морали, почти сходит с ума. «Я не та», - говорит Анна о себе, и фактически пытается убить в себе злобное чудовище, в которое превратилась.

Анна - преступница. Она преступила законы не только общества и государства, но законы самой жизни.

Но можно ли безнаказанно преступать законы морали?
Насколько человек свободен в своих поступках и в отношении к морали?

Проблема в том, что люди не верят в заповеди, не понимают, что нравственные правила не пустые установления, а законы, сформулированные на основе человеческого поведения и опыта жизни миллионов людей.

Прелюбодейство существовало, наверное, со времён Каина и Авеля.
История старая как мир. Однако чужой опыт никого не учит. Люди, как прелюбодействовали, так и будут прелюбодействовать, как изменяли, так и будут изменять. Инстинкты сильнее культуры!

Давно известно, что супружеская измена порождает ревность, ненависть и желание мести. Поэтому прелюбодеяние - не просто грех, а грех, ведущий к смерти!

Грех - это огрех (ошибка). Анна совершила ошибку, и понимает это. Однако не раскаивается в прелюбодеянии. Нераскаянный же грех влечёт за собой ещё больший грех. Грех невыносим и неумолимо подталкивает к смерти. По сути, грехопадение — самоубийство!

Как доказали отцы церкви, грехопадение никогда не происходит мгновенно. Существует целая «теория прилога». Преподобный Нил Сорский выделил пять стадий пленения грехом. Первая стадия - когда возникает представление помысла или предмета - прилог; потом принятие его - сочетание; далее согласие с ним - сложение; за ним порабощение от него - пленение; и наконец - страсть.

Страсть - это чувство, когда человек любит себя больше, чем другого.
Любовь нечто большее, чем страсть, потому что неутолима.
Любовь - это забвение себя!

Любовь к женщине — роковое испытание для мужчины. Для мужчины это не выбор той или иной женщины, это потребность в вере и поиск Бога.

Можно ли построить своё счастье на несчастье другого человека?

Один мой знакомый влюбился в жену своего друга, которая его соблазнила. Влюблённые решили создать новую семью на обломках старой. Я предупреждал: невозможно построить своё счастье на несчастье другого. «А мы попробуем», — ответили мне. Ну и конечно, ничего не получилось. Через несколько лет новые супруги расстались, от брака осталась малолетняя дочь.

Почему же люди предпочитают учиться на своих ошибках? - Им нужен свой опыт!
Человеку всегда мало того, что имеет, и всегда нужно то, чего нет на свете. Он просто не может остановиться. В этом заключён стимул развития личности. Когда все желания и мечты удовлетворены, теряется смысл существования. Полнота счастья пробуждает мысли о самоубийстве.

Люди нуждаются в разнообразии. Женщины более эмоциональные существа, нежели мужчины, они живут чувствами, переживаниями. Когда женщина влюблена страстно, все обращения к разуму бесполезны. Если бы было иначе, то человеческий род давно бы прекратил своё существование.

Наверное, почти каждая женщина была в ситуации, которую описал Лев Толстой в романе «Анна Каренина». Мне приходилось слышать, как говорили: «интересно, а что будет, если я изменю мужу?»

Женщины называют любовь чувством. Женское переживание любви несравнимо сильнее мужского, и действует как наркотик.
Но любовь это не просто чувство, а чувство-отношение: когда из отношений вырастает любовь, и когда чувство любви формирует отношения.

Способность к любви есть у всех, но любить несмотря ни на что удаётся не многим. Этому надо учиться. Быть может, цель жизни состоит в том, чтобы научиться любить, любить несмотря ни на что.

Говорят, что в семейном счастье виновата всегда женщина.
Каренина искренне жаль. Хотя больше всего жаль в таких случаях детей. Ведь при разводе страдают прежде всего дети.
Имеют ли право родители лишать ребёнка заботы, разрушать семью ради буйства плоти? Поставьте себя на место Сережи, хотели вы бы такую мать?

На мой взгляд, в финале романа «Анна Каренина» Толстой опровергает свой изначальный тезис: «все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему».

По моему мнению, все счастливые семьи счастливы каждая по-своему, а вот все несчастные семьи несчастливы примерно одинаково (как правило, вследствие измены супруга).

И виновато в этом общество! - поскольку оно создаёт законы, которые противоречат человеческой природе. Потому-то и распадается каждый второй брак.

«Надо одно из двух: или признавать, что настоящее устройство общества справедливо, и тогда отстаивать свои права; или признаваться, что пользуешься несправедливыми преимуществами, как я и делаю, и пользоваться ими с удовольствием», - говорит Стива Облонский.
Левин ему возражает: «Нет, если бы это было несправедливо, ты бы не мог пользоваться этими благами с удовольствием, по крайней мере я не мог бы. Мне, главное, надо чувствовать, что я не виноват».

Люди, как правило, оправдывают себя и винят в своих грехах других людей. В чужом глазу соринку видят, а в своём бревна не замечают.
Каждый судит других по себе. И каждый по-своему прав. У каждого своя правда.
Правда - это твой честный взгляд на истину. Потому правда у каждого своя, а истина - она одна.

Кто-то считает, что «Анна Каренина» — это история истеричной дамочки, в которой гормоны играют.
Нет, «Анна Каренина» — это философское высказывание о свободе воли, о грехе и о неотвратимости наказания, даже если это самонаказание в форме самоубийства - «Мне отмщение, Аз воздам»!

Недавно я был на шестой лекции доктора философских наук, профессора Санкт-Петербургского госуниверситета Александра Иосифовича Бродского. Лекция была посвящена проблемам логики и пола. Александр Иосифович признанный специалист по истории русской философии, читал спецкурс по творчеству Льва Толстого. Поэтому я задал ему вопрос: насколько правомерно смешивать роман «Анна Каренина» с повестью Вересаева «На японской войне», разбавлять Фрейдом и подавать этот «коктейль» в стакане постмодернизма.

Сегодня отношения между полами упростили до невозможности. Но взаимоотношения мужчины и женщины проблема не половая, и даже не нравственная, это проблема космическая — сочетание духа с материей. Как, почему люди влюбляются, а потом убивают друг друга? — это тайна трансцендентная!

В конце 1899 года Толстой писал в дневнике: «Главная причина семейных несчастий - та, что люди воспитаны в мысли, что брак даёт счастье. К браку приманивает половое влечение, принимающее вид обещания, надежды на счастье, которое поддерживает общественное мнение и литература; но брак есть не только не счастье, но всегда страдание, которым человек платится за удовлетворённое половое желание».

«Женщины хотят, чтобы их любили, на них молились и ими жили, стихотворения им посвящали, и восхищались бы без печали, целовать не переставали, и уводили в манящие дали, чтобы романы про них сочиняли, и детей от них получить мечтали, чтоб каждый жест и каждое слово выполнить со страстью были готовы, чтоб никогда ни с какой другой ты не был доволен бы сам собой. А потому, если хочешь любви, от женщины не отходи, самозабвенно ты ей служи, всю свою жизнь ей посвяти. Но если к этому ты не готов, расстанься с женщиной без лишних слов....

Любовь к женщине — это мираж желания… это страсть, не требующая понимания… это прекрасный волшебный сон… а может быть, просто мечтаний фантом… потребность веры и Чистоты… жажда проникнуть в оазис души… сокровенных желаний фантазия, разрушающая запреты сознания… незаметное сумасшествие… иль в Неведомое путешествие… сказка, рассказанная днём … иллюзия счастье найти в другом… хрустальный рай без суеты, где смерть означает конец любви… это дом из живых цветов, где нежность творит ангелов, где ласка соединяет миры, где, возможно, когда-то поселимся мы?..»
(из моего романа-быль «Странник»(мистерия) на сайте Новая Русская Литература

Так что же вы хотели сказать своим постом? - спросят меня.

Всё что я хочу сказать людям, заключено в трёх основных идеях:
1\ Цель жизни - научиться любить, любить несмотря ни на что
2\ Смысл - он везде
3\ Любовь творить необходимость.

СИНДРОМ АННЫ КАРЕНИНОЙ

Мнения людей о причинах самоубийства Анны Карениной

БРОДСКИЙ 6-я лекции - О ЛОГИКЕ И СЕКСЕ

6-я лекция А.И.Бродского в Открытом философском факультете Петербурга была посвящена проблемам логики и пола

А Вам лично знаком СИНДРОМ АННЫ КАРЕНИНОЙ?

Николай Кофырин - Новая Русская Литература - http://www.nikolaykofyrin.ru

Николай Кофырин, 29 Апрель, 2017 - 06:20